Биография. Родился дипломат александр петрович извольский А п извольский министр иностранных дел

Александр Петрович Извольский родился 3 марта 1856 года в фамильном имении во Владимирской губернии, в семье чиновника, будущего губернатора. Он блестяще окончил Александровский лицей - его имя было занесено на мраморную доску почета, а экзаменаторы отмечали талант юноши в юриспруденции и, особенно, в иностранных языках. Вначале он служил в канцелярии МИД, затем на Балканах под началом посла в Турции князя Лобанова-Ростовского, которого считал своим учителем. В 26 лет Извольский был назначен первым секретарем российской миссии в Румынии, откуда вскоре был переведен на такую же должность в Вашингтон. Затем его продвижение по служебной лестнице замедлилось. Лишь в 1894 году он получил свой первый самостоятельный дипломатический пост - министра-резидента России при папском престоле.

После 20 лет службы Извольский был произведен в действительные статские советники. Прослужив три года в Риме, он отправился посланником в Сербию, а еще через три года был аккредитован при баварском королевском дворе в Германии. Среди коллег он выделялся своими способностями и широтой политических взглядов и после смерти в 1900 году графа Муравьева рассматривался в качестве кандидата в министры иностранных дел. Министром ему стать не удалось, но назначение посланником в Японию позволило ему оказаться в центре борьбы великих держав за сферы влияния и раздел Китая.

Александр Петрович выступал сторонником мирного урегулирования конфликта с Японией путем компромисса, в частности отказа России от сферы влияния в Корее в качестве компенсации за сохранение таковой в Маньчжурии. Однако политика примирения с Японией встречала противодействие Николая II и его советников, требовавших демонстрации силы. Осенью 1902 года Извольского отозвали из Токио в Петербург, и уже в октябре он был назначен послом в Данию. Этот пост рассматривался как весьма почетный, поскольку датскую королевскую семью с Романовыми связывали родственные узы. Обязанный назначением в Копенгаген придворным связям своей жены, Извольский этот шанс не упустил.

В конце апреля 1906 года он стал министром иностранных дел России. Это назначение было приурочено к торжественной инаугурации Государственной думы. Извольский, динамичный и прагматичный политик либеральных политических взглядов, отвечал требованиям времени. Первые шаги Извольского на посту министра иностранных дел были связаны с задачей стабилизировать международное положение России, вытекавшей из "необеспеченности безопасности страны на всем протяжении ее дальневосточных границ вплоть до европейских границ". Требовалось принять срочные меры для предотвращения новой войны со стороны Японии, устранения опасной напряженности в отношениях с Германией. Следовало остановить Англию в ее продолжающемся наступлении на позиции России в сопредельных с ней азиатских странах, прежде всего в Персии.

Он был убежденным сторонником европейской ориентации России. В Европе, как он считал, были сосредоточены ее основные интересы и назревали серьезные международные конфликты. Внешнеполитическая программа Извольского определялась необходимостью обеспечить стране длительную мирную передышку, продолжительность которой он определял в 10 лет. Практическая реализация этой задачи представлялась ему в виде политики неприсоединения к двум противостоявшим в Европе блокам государств и заключении с ними соглашений по спорным вопросам, а также разрешения противоречий с Японией на Дальнем Востоке и согласованных действий с Австро-Венгрией на Балканах.

Первый этап переговоров России, начавшихся в мае - июне 1906 года с Англией, Японией и Германией, можно рассматривать как период дипломатического зондажа и выявления взаимных требований. Слабость внешнеполитических позиций России диктовала Извольскому тактику выдвижения на переговорах сначала неглавных вопросов, а также убеждения правительств трех держав в том, что политика соглашения с каждой из них не направлена против другой и не имеет целью нарушить сложившееся в Европе и на Дальнем Востоке соотношение сил. Тактика лавирования подсказывала и дипломатические методы ее осуществления - интенсивные и систематические личные контакты со своими зарубежными коллегами и главами правительств, как официальные, так и частные, впервые примененные в таких крупных масштабах российским министром иностранных дел. Однако главные трудности Извольского на этом этапе были связаны с внутриполитическими проблемами.

Уже в июне 1906 года, едва освоившись с обязанностями министра, он был вынужден включиться в ликвидацию правительственного кризиса, возникшего в связи с разгоном Думы и отставкой правительства Горемыкина. Переговоры с Англией были приостановлены. Извольский выступил с предложением о создании "ответственного министерства" с участием либеральной оппозиции. Но самым трудным стало преодоление сопротивления курсу при выработке условий соглашений с Англией и Японией. Во время обсуждения условий договора с Англией о разграничении сфер влияния в Персии и об Афганистане его главным оппонентом выступал начальник Генштаба Палицын, настаивавший на расширении "русской зоны" в Персии. Впоследствии он признавался французскому послу в Париже: "Вы не можете себе представить всей той борьбы, которую мне пришлось выдержать за со всеми, вплоть до моих сотрудников по министерству".

Пожалуй, впервые во внешней политике России в таких масштабах был реализован принцип политического компромисса. Как отмечали современники, все предшественники Александра Петровича Извольского считали, что Россия не должна идти на разграничительные линии. Отдавая себе ясный отчет в ослаблении позиций России в Средней Азии, необходимости отказа, хотя бы временного, от активной политики в этом регионе, но в то же время и защиты уже сделанных завоеваний, Извольский согласился на английское предложение о разделе Персии на три зоны: русскую, английскую и нейтральную, с равными возможностями для двух стран. Тем самым закреплялось реально сложившееся положение во всем комплексе отношений между двумя соперниками в Персии. Сам Извольский в итоговом меморандуме особо отметит: "Императорское российское правительство считает полезным, поскольку от него будет зависеть, не допускать, кроме как по предварительному соглашению с британским правительством, в течение трех лет со дня настоящего сообщения доступа в Тибет какой-либо научной экспедиции".

Ожесточенные споры были связаны с Афганистаном, который Россия впервые признала лежащим вне сферы своих интересов. За уступки в Иране и Афганистане Извольский получил от британской дипломатии важную для его будущей политики на Ближнем Востоке компенсацию: обещание поддержать Россию в решении вопроса о проливах.

Современники отмечали: Александр Петрович умел выделить главные проблемы, подчинить второстепенные вопросы основным - политическим. В проведении "политики соглашений" Извольской довольно успешно применял тактику активного внешнеполитического лавирования, используя заинтересованность в России обоих блоков держав. Практически эта позиция выражалась в том, чтобы не форсировать переговоры с Англией, не улучшив вначале отношений с Германией, причем ровно настолько, насколько необходимо, чтобы не посеять иллюзий в Германии о возможности возрождения монархического Союза трех императоров и в то же время не возбудить подозрений Антанты. Одновременно предполагалось не допустить антигерманской направленности соглашения с Англией. В переговорах с Японией и Англией ставилась цель использовать зависимость Токио от Лондона и Парижа, заинтересованность Антанты в скорейшем возвращении России в Европу.

В результате Извольскому удалось достичь в целом приемлемых условий соглашений с Англией и Японией. Хотя современники и обвиняли его в излишней уступчивости своим партнерам, последних в том же упрекали их соотечественники. Большинство историков признает, что оба соглашения в целом соответствовали реальному соотношению сил на Дальнем Востоке и в Средней Азии и зафиксировали занимаемые к тому времени позиции держав.

Подводя итог периоду военных поражений и революции, Извольский в октябре 1907 года в докладе Николаю II выражал уверенность, что Россия отныне получила "полную свободу действий" и "вернула себе место, подобающее ей в ряде великих европейских держав". Однажды он заметил: "Если вы видите меня столь спокойным, то это потому, что я имею непоколебимую веру в то, что судьба России, моя собственная судьба и судьба моей семьи - в руках Господа. Что бы ни случилось, я склоняюсь перед Его волей". Некоторой эйфорией от собственных успехов министр заразил царя, не чуждыми ей оказались и военные круги. Для главы МИДа это обернулось потерей осторожности и реализма в оценке международной обстановки и действительного положения страны, за что ему пришлось заплатить министерским креслом.

Через год после отставки, в июле 1911 года, он писал Столыпину: "Я могу по совести сказать, что я поставил Россию в более выгодные условия по сравнению с теми, в которых она была до меня, дал ей все те точки опоры, которые возможно было найти, и оградил ее от всяких случайностей на Дальнем и Среднем Востоке".

Указывая на опасность возникновения общеевропейской войны, Извольский видел два ее основных очага: один - на Балканах, другой - в англо-германском колониальном соперничестве. По его мнению, России не удастся избежать участия в этом "грандиозном конфликте". К возможности предотвращения общеевропейской войны Извольский относился с пессимизмом, считая, что все будет зависеть от Германии: "Если она ее желает, то война будет". Это понимание обстановки в Европе стало программой его деятельности на посту посла России во Франции: укрепление франко-русского союза и Тройственного согласия, одним из фактических создателей которого он явился...

6 (18) марта 1856 г. в родовом имении во Владимирской губернии в семье провинциального чиновника родился дипломат, министр иностранных дел России (1906-1910) Александр Петрович Извольский.

В 1875 г. Александр Петрович окончил Александровский лицей с золотой медалью и поступил на службу в Канцелярию министерства иностранных дел. В 1876 г. он был назначен на дипломатическую службу в российскую миссию в Риме. В дальнейшем он занимал посты секретаря генерального консульства в Восточной Румелии, секретаря российской миссии в Бухаресте и 1-го секретаря миссии в Вашингтоне. В 1894-1897 гг. Извольский являлся министром-резидентом в Ватикане. С ноября 1899 г. Александр Петрович занимал должность посланника в Японии. В условиях обострения русско-японских противоречий он выступал сторонником мирного урегулирования спорных вопросов путем компромисса, в частности, отказа России от сферы влияния в Корее в обмен на признание русских интересов в Маньчжурии. Однако верх одержали сторонники жёсткого курса по отношению к Японии. Осенью 1902 г. Извольского отозвали из Токио в Петербург и назначили послом в Данию. Во время русско-японской войны 1904-1905 гг. Извольский выступил с инициативой об установлении благоприятного для России статуса датских проливов Зунда и Бельта и обеспечения прохода через них эскадры вице-адмирала З. П. Рожественского.

28 апреля (11 мая) 1906 г. Александр Петрович был назначен на пост министра иностранных дел. Почти сразу же после вступления в должность он предложил план реформы ведомства, предусматривавший модернизацию структуры аппарата, уравнение условий министерской службы с заграничной, ротацию кадров и повышение профессионального уровня сотрудников, более широкое использование печати, поиски путей сотрудничества с Государственной думой.

Глава внешнеполитического ведомства наряду с председателем Совета министров П. А. Столыпиным признавал необходимость обеспечить стране длительную мирную передышку для внутренней консолидации. Извольский сознавал, что Россия неспособна проводить активную политику одновременно на Дальнем Востоке, в Средней Азии и в Европе, и был убеждённым сторонником европейской ориентации России. Основой внешней политики России должно было стать укрепление русско-французского союза, разрешение противоречий с Японией и Великобританией в Азии и на Дальнем Востоке, продолжение линии на совместные согласованные действия с Австро-Венгрией на Балканах и поддержание хороших отношений с Германией.

В 1907 г. англо-русское соглашение по Персии, Афганистану и Тибету зафиксировало разделение сфер влияния в Азии и сблизило Россию с англо-французским блоком Антанты.

Извольский стремился к активизации балканской политики России и пытался добиться изменения статуса Босфора и Дарданелл. В сентябре 1908 г. на встрече с министром иностранных дел Австро-Венгрии бароном А. Эренталем Извольский по собственной инициативе дал согласие на аннексию Австро-Венгрией Боснии и Герцеговины в обмен на обещание Вены поддержать открытие черноморских проливов для русского флота. Эта «сделка в Бухлау» не нашла поддержки ни со стороны европейских держав, ни со стороны российского правительства. Нарушение Австро-Венгрией договорённостей значительно подорвало престиж Извольского и привело к тяжёлому дипломатическому поражению России в ходе Боснийского кризиса 1908-1909 гг. Действия министра получили в российских общественных кругах название «дипломатической Цусимы».

В сентябре 1910 г. Извольский получил отставку с поста министра иностранных дел и был назначен чрезвычайным и полномочным послом во Франции. Понимая неизбежность общеевропейской войны, он способствовал укреплению франко-русского союза. Во время 1-й мировой войны Александр Петрович участвовал в переговорах держав Антанты о координации их внешнеполитических действий. В мае 1917 г. он вышел в отставку и остался в Париже, где и скончался в 1919 г.

Лит.: Авдеев В. Александр Петрович Извольский // Вопросы истории. 2008. № 5. С. 64-79; Гусева А. Ю. А. П. Извольский (министр иностранных дел России 1906-1910 гг.) // Дипломатический вестник. 2001. № 10; Извольский А. П. Воспоминания. М., 1989; Кострикова Е. Г. Боснийское фиаско А. П. Извольского и русское общество. 1908–1909 гг. // Труды Института российской истории. 2008. Вып. 9. М., 2010. С. 425-451; Милюков П. Н. Балканский кризис и политика А. П. Извольского. СПб., 1910.

См. также в Президентской библиотеке:

Прибытие русской делегации на 3-ю конференцию союзников в Шантийи, Франция, 1916 год: [фрагменты кинохроники]. СПб., 2011 .

Из издания 1924 года

ИЗДАТЕЛЬСТВО „ПЕТРОГРАД" ПЕТРОГРАД – МОСКВА

Бывшие царские сановники, пользуясь невольным отдыхом на берегах Темзы, Сены или Шпре, усиленно заняты теперь писанием мемуаров. При всем различии содержания этих мемуаров и литературных талантов мемуаристов, все вышедшие за последние годы воспоминания бывших царских сановников отличаются одной особенностью: авторы их занимаются, главным образом, прославлением себя и всех тех, кто в былое время способствовал их карьере, и сведением счетов со своими противниками – прежнимии нынешними.

Мемуары бывшего министра иностранных дел и русского посла в Париже А. П. Извольского, вышедшие одновременно на французском и английском языках, не составляют исключения в этом отношении. А. П. Извольский – один из вдохновителей мировой бойни. Его роль достаточно изобличена документами, опубликованными вскоре после того, как октябрьская революция открыла все царские архивы, и секреты тайной дипломатии, к ужасу чопорных дипломатов Европы и Америки, оказались разоблаченными. Извольский мог бы многое рассказать и о своей роли в подготовке мировой войны, и о других виновниках этой войны, и о многом другом. Но бывший царский дипломат старается скользить по поверхности. Порою, он пытается даже, хотя и очень неудачно, разнообразить свои воспоминания полу беллетристическими вставками, написанными в самых элегантных выражениях, и всякими лирическими отступлениями, посвященными большей частью кому-нибудь из "жертв большевизма". А. П. Извольского особенно вдохновляет П. А. Столыпин. Он горько скорбит, что столыпинская реформа, имевшая целью воспитать уважение к праву собственности, потерпела крушение и вместо неё наступил «социальный и экономический хаос». Даже столыпинские военно-полевые суды представляются Извольскому вынужденным компромиссом, чуть ли не либеральной мерой, имевшей целью спасти жертв военно-полевой юстиции от расстрелов без суда. Повидимому, Извольский серьёзно полагает, что быть повешенным по приговору военно-полевого суда несравненно приятнее, чем быть расстрелянным без соблюдения всех формальностей столыпинской военно-полевой юстиции, вплоть до благословения священника, напутствующего вешаемого на тот свет! Извольский, серьёзно уверяет, что столыпинская реформа имела «исключительный успех» и русское крестьянство встретило её восторженно. Беда только в том, что наступила революция, и все труды Столыпина пропали даром. Как случилась эта неприятность, Извольский не объясняет. Впрочем, в одном месте своей книги, он уверяет, что «судьбы наций управляются идеями и абстрактными к психологическими факторами скорее, чем чисто материальными соображениями». Очевидно, и октябрьская революция, по мнению нашего просвещенного дипломата, объясняется «абстрактными и психологическими факторами, а не глубокими социальными и экономическими причинами, как мы по невежеству полагали.

Перебирать все наивности Извольского было бы совершенно напрасным и неблагодарным трудом. Достаточно сказать, что, говоря о неудаче первой. Думы, которая оказалась революционной, Извольский с самым серьезным видом объясняет это в значительной степени тем, что трибунале которой говорили первые народные избранники в России, была «не так устроена»: если бы она была устроена по английскому образцу, то, по предположению Извольского, Дума не превратилась бы в «революционную говорильню» и её не пришлось бы распустить. Как видите, «судьбы наций управляются не только абстрактными и психологическими факторами», а даже архитекторами и плотниками, сооружающими: трибуны и депутатские кресла!…

Кроме наивностей, в воспоминаниях Извольского очень много вздора – сознательного или бессознательного, сказать трудно. Иногда, читая его воспоминания, просто поражаешься, как может человек, занимавший ещё недавно такой ответственный пост, сочинять на глазах всего мира, столько небылиц, и врать – выражаясь вульгарно – без зазрения совести. Желая показать себя перед европейцами, для которых, повидимому, и написана книга, благодарным верноподданным, Извольский старается всеми силами ретушировать портрет Николая II, который и в его воображении оказывается довольно мало привлекательным. И в своём усердии он доходит до того, что приписывает Николаю II никогда им не произнесенные слова о том, что он будет править Россией «на основах конституции». И не только приписывает эти слова Николаю II, который, как известно, до самой февральской революции слышать ничего не хотел ни о каких конституциях, а уверяет, что слова эти произвели на членов первой Государственной Думы, которым они будто бы были сказаны, отличное впечатление. В действительности, в речи, обращенной к членам первой Государственной Думы, которую, Извольский цитирует в очень «вольном» переводе, говорилось буквально, следующее:

«С пламенной верой в светлое будущее России, я приветствую в лице, вашем тех лучших людей, которых я повелел возлюбленным моим подданным выбрать от себя. Трудная и сложная работа предстоит вам… Я же буду охранять непоколебимыми установления, мною дарованные, с твердою уверенностью, что вы отдадите все свои силы на самоотверженное служение отечеству для выяснения нужд столь близкого моему сердцу крестьянства, просвещения народа и развития его благосостояния, памятуя, что для духовного величия и благосостояния государства необходима не одна свобода, необходим порядок на основе права ».

Слова «порядок на основе права» Извольский заменяет словами «на основах конституции», – и фраза, имевшая целью указать на необходимость соблюдения порядка, противопоставляемого свободе, превратилась в либеральную конституционную фразу, в устах монарха, всю жизнь считавшего всякие конституционные поползновения «бессмысленными мечтаниями». Так пишется история бывшими царскими сановниками для либеральной Европы!

В совершенно извращенном виде излагает Извольский и историю переговоров Витте и Столыпина об образовании «конституционного министерства». Если верить Извольскому, переговоры эти не удались только потому, что и мирнообновленцы, и октябристы, и кадеты оказались слишком требовательными и не соглашались ни на какие уступки. Отказ «общественных деятелей» войти в состав правительства поставил последнее, по уверению нашего мемуариста, перед необходимостью ориентироваться «в сторону реакции». Не будь этого отказа, не было бы и реакции! Эту версию старается, как известно; внушить читателю и граф Витте в своих «Воспоминаниях». Но это не мешает этой версии быть глубоко неверной. Из воспоминаний П. Н. Милюкова, вышедших в Париже в прошлом году («Три попытки») Париж 1922 г., и – главное, – из «Воспоминаний и дум о пережитом» Д. Н. Шипова мы знаем, что неудача образования конституционного кабинета объясняется совсем не твердокаменностью наших либералов, а тем, что, ведя переговоры с так называемыми общественными деятелями, Витте явно лицемерил и вёл двойную игру, привлекая одновременно в свой кабинет и общественных деятелей, и П. Н. Дурново, против кандидатуры которого, как хорошо было известно Витте, привлекаемые им общественные деятели, возражали самым решительным образом. Даже очень осторожный в выражениях Д. Н. Шипов вынужден признать, что во время совещаний с общественными деятелями у графа Витте обнаружилось полное «отсутствие искренности и прямоты» и «очевидная неспособность освободиться от усвоенных им привычек и приемов бюрократического строя». Утверждение Извольского о том, что Витте вынужден был привлечь П. Н. Дурново, «в виду отсутствия поддержки со стороны либералов», категорически опровергается Д. Я. Шиповым, который подробно рассказывает в своей книге о ходе переговоров с общественными деятелями. Кандидатуру П. И. Дурново Витте усиленно навязывал приглашенным им общественным деятелям с самого начала переговоров, хотя ему пришлось выслушать из уст Д. Н. Шипова и А. И. Гучкова «существенные возражения против кандидатуры П. Н. Дурново», относившиеся «не только к политической его физиономии, но и к облику его моральной личности». Только тогда, когда Рачковсквй сообщил Витте, что «в распоряжении многих редакций имеется различный материал из прошлой деятельности П. Н. Дурново, разоблачающий его личность, и что в случае его назначения материал этот будет немедленно опубликован, не исключая и известной резолюции императора Александра III «убрать этого мерзавца в 24 часа», – Витте несколько задумался. Но колебания его длились недолго, и, после нескольких минут разговора, Витте всё же заявил общественным деятелям, что Дурново назначить необходимо, «а относительно угроз редакций могут быть приняты меры». Таким образом, вопреки утверждению Извольского, Витте предпочел отказаться лучше от общественных деятелей, чем от Дурново. И это вполне естественно, потому что привлечение общественных деятелей грозило потерей министерского поста самому Витте, а этого, по свидетельству Извольского, он больше всего боялся.

Выходец из старинного дворянского рода, Александр Петрович Извольский родился 6 марта 1856 г. в фамильном имении во Владимирской губернии, в семье провинциального чиновника, будущего губернатора. А.П. Извольский получил образование в привилегированном Императорском Александровском лицее. Это открыло перед ним благоприятные возможности для прохождения государственной службы, а при помощи связей жены, “дочери Гофмейстера Высочайшего Двора Графа Толя, Фрейлины ея императорского Величества, Графини Маргариты Карловны Толь”, - и путь ко двору. В 1875 году, блестяще окончив лицей, - с первой золотой медалью и занесением фамилии на почетную мраморную доску - он поступил на государственную службу в Министерство иностранных дел . “По окончании полнаго курса наук в Императорском Александровском Лицее, выпущен из онаго с чином IX-го класса, в котором Высочайше утвержден 20-го декабря 1875 года, как видно из выданнаго советом Лицея аттестата от 20-го декабря 1875 года за № 687”.
Дипломатическая деятельность А.П. Извольского заслуживает неоднозначной оценки В ней были высокие взлеты и болезненные падения. Она отчетливо делится на три периода: ранней заграничной службы, руководства министерством иностранных дел и пребывания на ключевом зарубежном посту посла в Париже . Дипломатическая карьера А.П. Извольского протекала неровно, хотя вначале довольно успешно: он служил в Канцелярии МИД , затем на Балканах под началом посла в Турции князя А. Б. Лобанова -Ростовского, которого считал своим учителем. После Турции молодой А.П. Извольский набирался опыта, служа в Болгарии , Румынии и США . Сравнительно самостоятельное положение он приобрел не ранее 1894 года, когда был назначен министром-резидентом в Ватикане . В следующем году, после

Предлагаемая линия, сторонниками которой являлись С.Ю. Витте и В.Н. Ламздорф , вошла в противоречие с “твердым” курсом, возобладавшим в Петербурге под влиянием крайне националистически настроенной группы деятелей - “безобразовцев”. А.П. Извольскому пришлось покинуть пост в Токио .

Придворные связи помогли ему, однако, получить новое довольно выгодное назначение в Копенгаген

Пост посланника в Дании , на который он был назначен в октябре 1902 года, стал для А.П. Извольского трамплином: именно оттуда он, как и некоторые из его предшественников, поднялся на самую вершину. Несмотря на “провинциальное” значение Дании в европейской политике, этот пост рассматривался как весьма желанный вследствие тесных родственных связей датской королевской семьи с Романовыми (вдовствующая императрица Мария Федоровна, мать Николая II , была датской принцессой). Русские посланники как бы оказывались в кругу царской семьи и имели шанс завоевать доверие вдовствующей императрицы и царя, для чего требовались таланты не столько дипломата, сколько царедворца. Обязанный назначением в Копенгаген придворным связям своей жены, А.П. Извольский этот шанс не упустил.

В апреле 1906 года 50-летний А.П. Извольский был назначен министром иностранных дел

“Именным Высочайшим Указом, данным 28 апреля 1906 г. Правительствующему Сенату, Всемилостивейше повелено быть Министром иностранных дел , с оставлением в придворном звании”. Первые практические шаги А.П. Извольского на посту министра иностранных дел были связаны с неотложной задачей стабилизировать международное положение России, обеспечить государству длительную мирную передышку.

В отчете по министерству за 1906 год он писал: “На очереди стояла настоятельная необходимость обеспечить безопасность России на всем громадном протяжении от ее дальневосточных окраин вплоть до ее европейских границ путем целого ряда соглашений. Среди них, бесспорно, важнейшим являлось соглашение с Англией , могущее в связи с другими отдалить на более или менее значительный промежуток времени опасности, грозившие России ввиду тяжелого положения, в котором она очутилась, и, следовательно, дать ей возможность спокойно оправиться и вполне восстановить свои силы”.

Требовались неотложные меры по предотвращению угрозы новой войны со стороны Японии , по устранению опасной напряженности в отношениях с Германией после отказа России от Бьеркского договора и совместного выступления ее с Францией и Англией на Альхесирасской конференции 1906 года. Рост германской экспансии в Турции и на Среднем Востоке, а также пробуждение к политической активности на Балканах Австро-Венгрии , едва сдерживаемой Мюрцштегским соглашением с Россией, еще более увеличивали вероятность войны с германским блоком, и А.П. Извольский это прекрасно понимал. Наконец, необходимо было остановить Англию в ее продолжающемся наступлении на позиции России в сопредельных с ней азиатских странах, прежде всего в Персии .

Начатые уже в мае - июне 1906 года по указанию министра переговоры с Японией , Англией и Германией по урегулированию вначале сравнительно второстепенных спорных вопросов очень скоро показали, что решение их упирается в принципиальные проблемы взаимоотношений держав и расстановки сил на международной арене. В то же время поиски путей предотвращения грозивших со всех сторон опасностей все более убеждали А.П. Извольского в необходимости существенного изменения в общей ориентации внешней политики страны, переоценки приоритетов ее отдельных направлений; он все яснее сознавал, что Россия была неспособна проводить активную политику одновременно на Дальнем Востоке, в Средней Азии и в Европе.

Свобода внешнеполитического маневрирования А.П. Извольского ограничивалась ролью, которую он отводил Англии в планируемом им пересмотре всей азиатской политики России для обеспечения безопасности и защиты интересов империи в этом обширном регионе. Необходимы были соглашения с ней по всему комплексу противоречий на Среднем Востоке, а также ее поддержка для стабилизации положения на Дальнем Востоке: еще будучи посланником в Японии , А.П. Извольский пришел к твердому убеждению, что ключ к взаимопониманию между Петербургом и Токио лежит в Лондоне2).

Курс на соглашение с Англией означал поворот во внешней политике страны

Требовалась решительная ломка стереотипов , причем не только в переговорных процессах, но и в общественно-политическом сознании правящих кругов и целых социальных групп населения. Политика англо-русского сотрудничества требовала аналогичных перемен и в Англии . В июне 1906 года, едва освоившись с обязанностями министра, А.П. Извольский был вынужден включиться в ликвидацию правительственного кризиса, возникшего в связи с разгоном Думы и отставкой правительства И. Л. Горемыкина . Переговоры с Англией были приостановлены. А.П. Извольский выступил с предложением о создании “ответственного министерства” с участием либеральной оппозиции, а также предпринимал усилия по наведению мостов с октябристами и кадетами, но в этой сфере активность его не увенчалась успехом.

При выработке и обсуждении условий соглашений с Японией и Англией А.П. Извольский проявил гибкость, терпение, настойчивость, даже напористость и особенно умение убеждать. Впоследствии он признавался: “Вы не можете себе представить всей той борьбы, которую мне пришлось выдержать за 1907 год. Со всеми, вплоть до моих сотрудников по министерству”3). В начале 1907 года А.П. Извольскому удалось завоевать на свою сторону П.А. Столыпина и с помощью В.Н. переломить настроения членов особого совещания, а также сломить сопротивление военных в СГО. Он искусно использовал прессу, ориентируя общественное мнение в пользу сближения с Англией и Японией .

Заключительный этап переговоров с этими державами охватывает период приблизительно с начала 1907 года и до подписания конвенций в июне - августе того же года. Во время этого решающего этапа переговоров выявились широта политического подхода А.П. Извольского , его тактика и методы.

Впервые во внешней политике России в таких масштабах и с такой последовательностью был реализован принцип политического компромисса, входивший в практику “новой дипломатии” с конца XIX века, - разграничение интересов, выделение сфер влияния, “уступки” и “обмен” территорий третьих держав и т. д. Все это мало соответствовало высокомерно-великодержавной формуле его предшественников, гласившей, что Россия не должна идти на разграничительные линии, поскольку “она может распространить свое влияние далеко за пределы всяких сфер”.

Подход А.П. Извольского к выработке условий соглашений отличался реализмом, не

связанным ни с какими политическими традициями или идеологическими догмами Отдавая себе ясный отчет в ослаблении экономических и военно-политических позиций России в Средней Азии, необходимости отказа, хотя бы временного, от активной политики в этом регионе, но в то же время и защиты уже сделанных завоеваний, он согласился на английское предложение о разделе Персии на три зоны: северную (“русскую”), южную (“английскую”) и нейтральную, с равными возможностями для двух стран. Тем самым закреплялось реально сложившееся положение во всем комплексе отношений между двумя соперниками в Персии .

И все же эта разнообразная гамма принципов дипломатических средств, с профессиональным искусством применяемая А.П. Извольским , “не сработала” в переговорах с Германией . Масштабы и острота противоречий между двумя державами, узкие пределы политического сближения, диктуемые их постепенным включением в два противостоящих блока в Европе, а главное - союз с Францией и курс на политическое сближение с Англией ограничивали применяемую царским министром “тактику возможного”. Ввиду кардинальных разногласий по главным вопросам (балканскому и ближневосточному)

А.П. Извольскому пришлось удовлетвориться заключением так называемого Балтийского протокола (октябрь 1907 г.) о поддержании в районе Балтики, не имевшего принципиального значения для взаимоотношений России и Германии . Этим протоколом создавалась лишь видимость восстановления баланса между Россией и германским блоком, поскольку реально крен России в сторону Антанты увеличивался.

В цепи заключенных А.П. Извольским соглашений англо-русская конвенция 1907 года занимала ключевое положение

Объективное общеполитическое значение ее, как и англо-французского соглашения 1904 года по разграничению в Африке, состояло в том, что она заложила фундамент в становление Тройственного согласия. Так ее и оценили современники, особенно в Германии и Англии . Британская дипломатия рассчитывала на то, что первый же серьезный кризис в отношениях России с центральными державами приведет к дальнейшей консолидации Тройственного согласия.

Однако ее восприятие в правящих кругах России, в том числе и самим А.П. Извольским , было иным, более субъективным, поскольку она рассматривалась главным образом с точки зрения внешней политики собственной страны, укрепления ее внешнеполитических позиций и повышения великодержавного престижа, а также - что не менее важно - политики неприсоединения и лавирования между двумя блоками держав. Как бы подводя черту под несчастливым периодом военных поражений и революции, А.П. Извольский в октябре 1907 года в докладе Николаю II выражал уверенность, что Россия отныне получила “полную свободу действий” и “вернула себе место, подобающее ей в ряде великих Европейских держав”.

Новые и более сложные проблемы, чем те, с которыми сталкивались его предшественники, встали перед А.П. Извольским внутри страны. Первой из них стала задача модернизации собственного ведомства, функционировавшего по бюрократическим нормам середины прошедшего века. В нем, по словам министра, царили “застой и разложение”. Перемены, происшедшие с приходом А.П. Извольского , по свидетельству одного из видных чиновников МИД , “были весьма значительны” и “вызвали большие надежды”.

Под руководством министра был разработан проект коренной реорганизации центрального аппарата МИД и намечена реформа заграничной службы, которые предусматривали обновление структуры ведомства, повышение профессионального уровня кадров, уравнение условий министерской службы с заграничной и т. Д.А.П. Извольский поставил на современный уровень информационную службу министерства, ввел в практику систематическую рассылку копий основных дипломатических документов в заграничные представительства, а также главе правительства и некоторым министрам, что имело положительное значение для согласования деятельности ведомств и принятия совместных решений. Ему удалось сменить всю министерскую верхушку, однако заменить послов и посланников, многие из которых достигли “геронтологического” возраста, он не сумел. Новый министр сократил число дипломатических миссий в Германии и увеличил количество штатных консульств за границей. В итоге он осуществил ряд назревших административных мер и начал борьбу “с затхлостью и пассивностью, царившими в ведомстве”. Это повысило эффективность работы МИД , но все же принципиальных перемен в его деятельность так и не внесло. Осуществление реформы затянулось до июня 1914 года.

В ином ключе строил глава внешнеполитического ведомства взаимоотношения с законодательными учреждениями, прежде всего с наиболее представительной нижней палатой - Государственной думой. Он решительно пресекал малейшие поползновения лидеров думских фракций, членов законодательной и бюджетной комиссий на участие в выработке внешнеполитического курса, на контроль за деятельностью МИД путем оказания финансового давления (бюджет ведомств утверждался в Думе), попытки развернуть по собственной инициативе дебаты в Думе по вопросам международной политики и т.п. И еще с одним, по существу, новым фактором политической жизни России должен был считаться глава внешнеполитического ведомства - стремительно возраставшей в условиях политических свобод ролью прессы в формировании общественного мнения страны.

В противоположность графу В.Н. Ламздорфу , полагавшему “всякое обсуждение печатью вопросов внешней политики безусловно вредным”, А.П. Извольский относился к прессе как к одному из существенных элементов внешнеполитического процесса. Его понимание значения прессы в политической жизни проявилось в одной из первых циркулярных телеграмм российским послам и посланникам. “Вступив в управление министерством, - говорилось в ней, - я счел необходимым, не откладывая, озаботиться организацией той части его деятельности, которая имеет предметом наблюдение за печатью, как русскою, так и иностранною, а равно непосредственные сношения ведомства с представителями ее”. Министр просил сообщать сведения о главнейших органах печати страны пребывания с указанием их значения, связей с официальным миром, данных о руководящем составе и т. д.

Роль связующего звена между МИД и общественным мнением должен был сыграть Отдел печати, который планировалось создать на базе уже существовавшей Газетной экспедиции при Канцелярии министра иностранных дел. Можно с уверенностью сказать, что ни одна публикация, касавшаяся деятельности МИД , не оставлялась без внимания. Сотрудники второй (газетной) экспедиции ежедневно просматривали множество русских и иностранных газет и подготавливали обзоры, которые давались затем на просмотр министру иностранных дел и царю. Работе Газетной экспедиции А.П. Извольский придавал большое значение.

С нее в свое время он начал карьеру, и она оставалась “излюбленным детищем нового министра” Преобразование Газетной экспедиции в Отдел печати проводилось в рамках задуманной А.П. Извольским реформы МИД и затянулось, как и вся реформа, на долгие годы. Оно началось в 1906 го-ду, но лишь в марте 1910 года законопроект об изменении штатов МИД , который касался Отдела печати, был поставлен на обсуждение Государственной думы. Законодательно реорганизация отдела была оформлена только в июне 1914 года. Заведующим Отделом печати был назначен А.А. .

Предварительные соображения А.А. и А.П. Извольского , дополненные результатами поездки в Европу, легли в основу проекта преобразования Газетной экспедиции в Отдел печати. Цель, таким образом, заключалась в том, чтобы расширить контакты МИД с прессой и одновременно усовершенствовать наблюдение за печатью. Сыграв заметную роль в становлении отдела, А.А. довольно скоро, в конце 1907 года, оставил этот пост, сосредоточившись на руководстве С.-Петербургским телеграфным агентством (СПА), что позволяло ему по-прежнему активно посредничать между МИД и общественным мнением. На смену А.А. в Отдел печати был назначен Ю.Я. Соловьев.

При нем штат сотрудников был расширен с 5 до 12 человек Обязанности распределялись следующим образом: начальник отдела и его помощник отвечали за сношения с печатью, отечественной и иностранной, “как требующие большого служебного опыта, испытанных дипломатических способностей и известного рода связей в политическом и журнальном мире”. Чиновники рангом пониже осуществляли сотрудничество в официозах: писали передовые статьи, опровержения, сообщения официального характера. Остальные готовили ежедневные обзоры прессы. Обзор по каждой стране составлял чиновник МИД , работавший в ней ранее и знакомый с ее экономической и политической жизнью. Для того чтобы точно установить направление каждой из иностранных газет, Ю.Я. Соловьев завел картотеку, в которую заносились сведения с характеристикой наиболее важных иностранных органов печати, доставлявшиеся посольствами и миссиями. При подготовке обзоров русской печати не оставлялись без внимания нападки на

В годы мировой войны посол в Париже принимал участие в переговорах держав Антанты о координации их военных усилий и согласовании целей борьбы. Правда, секретные договоры о предполагаемом переделе мира заключались главным образом в Лондоне и Петрограде . Но к подготовке и оформлению одного из них - соглашения России и Франции начала 1917 года о взаимной свободе определения европейских границ - А.П. Извольский имел самое прямое отношение.

После Февральской революции он выразил готовность сотрудничать с Временным правительством , однако, когда в мае 1917 года состав его изменился, А.П. Извольский должен был выйти в отставку, предпочтя остаться во Франции . К социалистической революции в России А.П. Извольский , как и подавляющее большинство бывших царских дипломатов, отнесся враждебно. Он пережил ее всего на два года. Умер 16 августа 1919 г. в Париже .

Ниже публикуются отрывки из воспоминаний А.П. Извольского, а также некоторые документы 11)

После смерти императора Александра III и королевы Луизы, которая получила прозвище “теща Европы”, Копенгаген утерял несколько свою значительность, но тем не менее оставался хорошим пунктом для наблюдений, и время от времени, хотя и с менее частыми промежутками, посещения то одного, то другого королевского родственника сообщали этому городу значительность былых дней. … Я получил возможность в один из визитов короля Эдуарда после долгих собеседований с ним подготовить базу для соглашения, заключенного в 1907 году между Россией и Англией , которое оказало столь большое влияние на последующие события в Европе.

Лично я, однако, имел основания рассматривать свое назначение в Копенгаген как проявление известной немилости, потому что в то время, когда я находился в Токио , я являлся решительным противником той “твердой” политики, которая была принята Россией по отношению к Японии и инспирировалась безответственной камарильей, имевшей большое влияние на императора.

Не исчерпывая до конца объяснения тех событий, которые вызвали русско-японскую войну, достаточно сказать, что в качестве представителя России в Токио я настойчиво рекомендовал принять примирительную позицию по отношению к Японии и заключить соглашение с этой страной по вопросам, касающимся Маньчжурии и Кореи . Мои усилия в этом направлении имели своим последствием посылку в Европу такого достойного государственного деятеля, как маркиз Ито, в целях создать возможность сближения между Россией и Японией .

Эта миссия, если бы она увенчалась успехом, была бы способна изменить весь ход событий и исключила бы возможность войны, но холодный прием, оказанный японским представителям в Петербурге , и медлительные ответы, которые давались им русским правительством, к несчастью, определили полный неуспех этого предприятия. Дальновидный представитель Японии в Лондоне счел необходимым поспешить с заключением англо-японского союза.

* * *
Мне предстояло встать во главе министерства иностранных дел . Это назначение, приемлемое для меня при других условиях, если бы кабинет мог образоваться из людей, близких мне по своим политическим воззрениям, не являлось в то время для меня желательным, особенно потому, что мне пришлось бы работать с группой бюрократов, которые неизбежно должны были прийти в столкновение с Думой. Кроме того, будучи в течение трех лет в стороне от активной дипломатической деятельности, я чувствовал себя недостаточно подготовленным для работы по управлению внешними делами моей родины, в особенности в столь Смутное и критическое время. Я решил тогда же попытаться убедить императора поставить во главе министерства иностранных дел более опытного дипломата, каким, например, являлся Нелидов, и назначить меня, как то было предположено раньше, в одно из ответственных посольств, с тем чтобы я имел возможность войти в курс вопросов европейской политики.

* * *
Вскоре по моем возвращении в Копенгаген я был вызван императором в Петербург , чтобы заменить графа Ламздорфа . Мне ничего не оставалось, как только повиноваться, и я прибыл в Петербург в самый день открытия Думы, как раз вовремя, чтобы присутствовать на известной церемонии в Зимнем дворце. Император в этот день принял отставку графа Витте и назначил премьер-министром Горемыкина . Затем последовало полное изменение состава кабинета. Я имел твердое намерение остаться в стороне, но император воззвал к моей лояльности в таких выражениях, которые исключали всякую возможность настаивать на отказе, и несколько позже извещение о моем назначении на пост министра иностранных дел было опубликовано.

* * *
…когда я принял управление иностранной политикой России. Это был момент величайшего испытания для русской империи, потрясенной ударами, полученными ею в течение войны и вследствие революционных беспорядков, и стоящей в то время перед разрешением тягчайших проблем дома и за границей. Как министр иностранных дел , я был призван выбрать окончательную линию поведения в вопросе о политике, которую русское правительство намеревалось проводить в его отношениях с другими странами.

Позиция России в Европе определялась тем фактом, что за истекшие пятнадцать лет она была связана формальным союзным договором с Францией . Правда, царь временно уступил настойчивым усилиям германского императора вовлечь Россию в политику, которая, может быть, не вызвала бы полного разрыва с Францией , но поставила бы ее в положение, бесконечно более сложное и неопределенное. К счастью, ошибка императора Николая была вовремя исправлена с помощью графа Ламздорфа , и союз с Францией остался ненарушенным. Но мы видели, что за прошедшие два года произошли большие перемены в области европейской политики. Франция и Англия забыли прежние ссоры, и эра взаимного доверия и дружбы началась для этих двух держав. Россия, уже получившая большую выгоду благодаря англо-французскому соглашению, во время войны с Японией не могла легко устранить те многочисленные затруднения, которые отделяли ее от Англии . Кроме того, сближения с этой державой было недостаточно; неизбежным выводом из этого являлось искреннее примирение с Японией . Принятие такой политики не только укрепило бы позиции России как союзника Франции , но заложило бы новое и более прочное основание для всего здания двойного союза. Если бы, наоборот, Россия не сделала логических заключений из новейших факторов развития международного положения и поддерживала враждебные отношения с Англией и Японией , она оказалась бы рано или поздно в ложном положении между своим союзником - Францией и этими двумя державами; Германия могла бы использовать этот случай и возобновить усилия, чтобы отдалить Россию от Франции и направить ее энергию в Азию, и, может быть, смогла бы даже привлечь ее к образованию особой коалиции. В настоящее время ничто не было столь опасно для будущего России и мира во всем мире, как такое renversement des alliances (распад союзов), если воспользоваться этим термином, обычно характеризующим ту радикальную перемену, которая имела место в Европе в середине XVIII века и которая сопровождалась Семилетней войной.

Если бы Россия повернулась спиной к Франции и Англии и пошла по пути завоевания гегемонии в Азии, она оказалась бы вынужденной отказаться не только от своей исторической роли в Европе, но также и от своей экономической и моральной независимости vis-а-vis с Германией , становясь вассалом Германской империи, а Германия , почувствовав себя свободной от всякой опасности со стороны восточного соседа, выбирала бы только час для решительного нападения на Англию и Францию , чтобы реализовать свою мечту о мировом господстве.

Такова была труднейшая дилемма, которая стояла перед русским министром иностранных дел и требовала быстрого и бесповоротного решения. Следует напомнить, что этот вопрос внимательно обсуждался с Нелидовым, графом Бенкендорфом и Муравьевым во время моего посещения Парижа и Лондона , и мы пришли к единодушному решению, что иностранная политика России должна неизменно строиться на основе ее союза с Францией , но этот союз должен быть укреплен и расширен соглашениями с Англией и Японией . Такова была программа, которая была предложена мною императору, прежде чем принять новый пост, причем я уже заранее решил для себя обязательным не принимать обязанностей руководителя внешней политики России до тех пор, пока не получу полного согласия императора.

* * *
08 июля, после того как я закончил доклад по иностранным делам, который обыкновенно делал императору раз в неделю в Петергофском дворце, я решительно приступил к теме о внутреннем положении России. Император выслушал с большой благосклонностью то, о чем я ему говорил, принял докладную записку, которую я достал из моего портфеля, и обещал внимательно ознакомиться с ней. Это казалось мне успехом, и я возвратился в город, полный надежд, что доклад, написанный Львовым, произведет желаемое впечатление на императора, который, как казалось, был в общем расположен к соглашению с Думой.

Через несколько дней после представления докладной записки я был призван императором, который сказал мне, что он прочел ее с большим интересом и был поражен силой и справедливостью аргументов, содержащихся в ней. Я воспользовался этим случаем, чтобы разъяснить со всем тем красноречием, на которое я только способен, главные положения документа и пытаться убедить императора в необходимости срочно провести их в жизнь, заменив кабинет Горемыкина коалиционным министерством, в котором были бы широко представлены члены Думы и Государственного совета.

Я просил его выйти из того узкого круга, которым он ограничивал себя в выборе своих министров. Принадлежа к кругам поместного дворянства и земства, я гарантировал, что этот класс не менее лоялен к монархии, чем бюрократия, которая создала непроницаемую стену между царем и народом.

“Единственной целью, которую я и мои политические друзья имеют в виду, - сказал я, - является укрепление исполнительной власти, угрожающе потрясенной революционным движением и ошибками, совершенными кабинетом. Не бойтесь доверять нам даже если мы покажемся вам сторонниками слишком либеральных идей. Ничто так не умеряет радикализм, как ответственность, связанная с властью. В течение моей долгой дипломатической службы, проходившей в разных странах, среди разных народов, я видел много общественных деятелей, которые были известны своим радикализмом, пока они оставались в оппозиции, и которые становились ярыми сторонниками порядка, как только призывались к власти. Разве не правильно сказано, что наилучшая полиция рекрутируется из контрабандистов?

Разве можно серьезно поверить тому, что люди вроде Муромцева, Шипова и князя Львова, которые являются крупными землевладельцами и столь жизненно заинтересованы в поддержании спокойствия и в мирном разрешении аграрного вопроса, были бы менее преданными и менее консервативными, чем бюрократы категории шванебахов, которые не имеют связи с землей и все благополучие которых состоит в получении жалованья двадцатого числа каждого месяца?”

* * *
Несмотря на значительную занятость в министерстве - я только что начал трудные переговоры, которые привели через год к заключению соглашения с Англией и Японией , - я принял активное участие в заседаниях Совета министров, во время которых обсуждались различные законы в процессе их создания. По закоренелой привычке русской бюрократии работать по вечерам - хорошо известно, что в России и Испании поздний час работы считается модным, - эти заседания происходили очень поздно и затягивались до трех или четырех часов утра. Приобретя за границей привычку рано вставать, я имел обыкновение принимать до полудня доклады различных начальников моего ведомства. Таким образом, мне не удавалось спать более четырех или пяти часов в сутки за весь период этой интенсивной деятельности.

Если к этому прибавить чрезвычайную напряженность, которой требовали текущие события, увеличившуюся вскоре ввиду бесконечных выступлений террористов, каждому легко понять ту степень физического и нервного напряжения, которые были необходимы для отправления моих обязанностей 12).

Всеподданнейшая записка
министра иностранных дел
А.П. Извольского
от 12 июнЯ 1906 г.

Посетивший меня вчера посол Североамериканских Соединенных Штатов сделал попытку заговорить со мною о Белостокском событии 13). Он хотел прочесть мне телеграмму, полученную им по этому поводу от Президента Рузвельта , но я с первой же строки остановил его и в вежливых, но весьма твердых выражениях заявил ему, что мы считаем этот вопрос нашим внутренним делом и принуждены отклонять всякие о нем объяснения с иностранными государствами, не допуская никакого вмешательства в наши домашние дела, присовокупил я.

Мы сами никогда не делаем никаких запросов, например, когда в Североамериканских Соединенных Штатах бывают случаи народной расправы с неграми и преступниками. Г. Фон-Ленгерке Мейер поспешил уверить меня, что Президент отнюдь не имеет намерения делать нам какие-либо запросы и что единственное желание его состоит в том, чтобы получить от нас достоверные сведения, дабы иметь возможность опровергнуть распространяемые ложные и преувеличенные сведения о случившемся в Белостоке. Я ответил на это, что могу лишь указать ему на обнародованные Правительственные сообщения, которые вероятно будут дополнены еще другими официальными сведениями, к которым, со своей стороны, я не могу ничего прибавить. Североамериканский посол пытался затем добиться от меня присылки ему номеров Правительственного Вестника с вышесказанными официальными сообщениями, но и то было мною безусловно отклонено. О вышеизложенном приемлю смелость доложить Вашему Императорскому Величеству АВПРИ, ф. 470, 1906, д. 52, л. 109-110.

Всеподданнейшая записка
министра иностранных дел
А.П. Извольского
от 27 маЯ 1906 г.

Посетивший меня в четверг новый великобританский посол заявил мне, что ему поручено вступить с Императорским правительством в переговоры с целью прийти к формальному соглашению по ряду вопросов, одинаково интересующих как Англию , так и Россию. В случае, если на это последует с нашей стороны согласие, то он предложил бы принять ту же систему, которая в свое время привела к заключению англо-французского соглашения. А именно, рассмотреть вышесказанные вопросы один за другим и постараться по каждому из них установить общую точку зрения, не приходя однако по ним в отдельности к окончательному решению. Засим, когда выяснится возможность полного единодушия, могло бы состояться общее соглашение по всем вопросам в их совокупности.

Англией по тому же предмету. Пункты эти только что доставлены мне послом в письменной форме и повергаются при сем на Высочайшее благовоззрение Вашего Императорского Величества.

Со своей стороны я ограничился тем, что принял предложение Великобританского посла к сведению и обещал ему подвергнуть их всестороннему обсуждению.

Последовавший за сим довольно длинный разговор коснулся обратного прибытия Далай-Ламы в Тибет , а также отчасти положения дел в Монголии. Подробности этого разговора я испрашиваю разрешение доложить Вашему Императорскому Величеству при личном моем всеподданнейшем докладе.
АВПРИ, ф. Канцелярия, оп. 470, д. 52, л. 96, 96 об.

Циркулярная телеграмма
министерства иностранных дел
от 7 августа (25 июлЯ) 1908 г.

Я отправляю сегодня нашим представителям в Берлине , Вене , Лондоне , Париже и Риме циркулярную депешу с приложением проекта македонских реформ, выработанного с.-петербургским кабинетом, к каковому проекту вполне присоединился лондонский кабинет. Этот проект сообщается однако кабинетам только для сведения, причем в упомянутой депеше я высказываю мнение, что, ввиду новейших событий в Турции , державам следует воздержаться покуда от всяких действий, в которых можно было бы усмотреть недоверие к принятому султаном и турецким правительством решению осуществить объявленные ими преобразования.

Далее я заявляю, что мы будем с живым сочувствием и интересом следить за стараниями Турции обеспечить осуществление предпринятых ею реформ и будем избегать всякого вмешательства, которое могло бы затруднить достижение этой цели. В заключение я заявляю, что Россия, верная своим историческим традициям и опираясь на права, вытекающие из трактатов, лишь тогда сочтет лежащую на ней, как и на других великих державах, задачу по отношению к Македонии
М. г. Сергей Дмитриевич,
Ныне, после речей, произнесенных руководителями внешней политики в Берлине , Лондоне и Париже , представляется желательным подвести общий итог событиям последних месяцев и определить взаимное положение участников недавнего кризиса14). Теперь уже не остается сомнения в том, что в течение минувшего лета кризис этот несколько раз принимал чрезвычайно острый характер и серьезно угрожал всеобщему миру. При этом весьма рельефно выступили наружу свойства существующих политических группировок и особенности внутреннего положения в каждой из заинтересованных стран.

Наконец, рассматриваемые события обнаружили еще некоторые политические истины, в которых до сих пор, казалось, можно было сомневаться. Кризис 1908 года по поводу боснийской аннексии оставил в общественном сознании Европы некоторое недоверие к прочности и действительности Тройственного согласия. Ныне комбинация эта, сложившаяся под давлением исторической необходимости, показала не только всю свою внутреннюю солидарность, но и способность свою оказать решающее действие на пользу всеобщего мира. В этом отношении в высшей степени знаменателен факт, что во время тревожных дней минувшего лета Англия , не будучи связана с Францией никаким формальным обязательством, была готова выдвинуть против Германии не только весь свой флот, но и всю свою экспедиционную армию. Не эта ли решимость держав Тройственного согласия внушила германской дипломатии тот дух уступчивости, который в конце концов привел к подписанию соглашения 4 ноября.

Приписывая дружным действиям держав Тройственного согласия заслугу поддержания мира при настоящих обстоятельствах, я отнюдь не желаю предаваться оптимизму относительно будущего. После только что минувшего кризиса политическое положение в Европе сделалось еще менее устойчивым; несомненно, что всякое частное столкновение между двумя державами должно неминуемо обратиться в общеевропейский конфликт, от участия в коем ни Россия, ни другая европейская держава уклониться не может. С Божьей помощью момент этого конфликта может быть отдален, но о возможности его наступления мы должны думать ежечасно и ежечасно к нему готовиться.

Примите и пр.

Международные отношения в эпоху империализма. Документы из архивов царского
и Временного правительств. 1878-1917.
Серия II, том 19, с. 218-220

__________________________
1) Речь шла об отмене конвенции о демилитаризации Аландских островов и аннулировании антирусского договора Англии и Франции со Шведско-Норвежским королевством
2) См. Гальперин А. Англо-японский союз. 1902-1921. М.,1947, с.258
3) Российская дипломатия в портретах. М., 1992, с.350
4) Соловьев Ю.Я. Воспоминания дипломата. 1893-1922. М., 1959, с.215
5) Бестужев И.В. Борьба в России по вопросам внешней политики. 1906-1910. М., 1961, с.75
6) См. Соловьев Ю.Я. Указ соч., с. 173
7) Там же, с.173
8) Российская дипломатия в портретах, с. 354
9) АВПРИ, ф. ДЛС и ХД, оп. 464, д.1535 л. 12,13
10) Французская дипломатия в июне 1911 года предложила Германии часть своих колониальных владений в Конго в обмен за отказ от притязаний Германии на Морокко. Стремясь получить большую компенсацию, германское правительство направило (1 июля 1911 г.) в атлантический порт Марокко Агадир канонерскую лодку "Пантера"(т.н. "прыжок Пантеры"). Возник острый международный конфликт, который вновь привел франко-германские отношения на грань войны. 11) Орфография, пунктуация и синтаксис оригинала сохранены.
12) А.П. Извольский . Воспоминания. М., 1989
13) Речь идет о Белостокской политической стачке польских рабочих, сопровождавшейсястолкновениями с войсками
14) Речь идет об агадирском кризисе 1911 года, связанном с соперничеством

Извольский, Александр Петрович государственный деятель. Родился в 1865 г. По окончании курса в Александровском лицее служил в различных посольствах; в 1894 г. министр резидент при папе римском; в 1897 г. посланник в Белграде, потом в Мюнхене, в… … Биографический словарь

- (1856 1919) министр иностранных дел России (1906 10), посол в Париже (1910 май 1917), способствовал консолидации стран Антанты. Автор воспоминаний … Большой Энциклопедический словарь

Русский государственный деятель, дипломат. В 1894 97 министр президент в Ватикане, в 1897 посланник в Белграде, в 1897 99 в Мюнхене, в 1899 1903 в Токио и в 1903 06 в Копенгагене. В 1906 10 министр… … Большая советская энциклопедия

- (1856 1919), государственный деятель и дипломат. С 1894 российский посланник в Ватикане, затем в Белграде, Мюнхене, Токио, Копенгагене. В 1906 10 министр иностранных дел. При участии Извольского заключено англо русское соглашение 1907, ставшее… … Энциклопедический словарь

- (1856 1919) русский дипломат. В 1894 97 И. был министром резидентом в Ватикане, в 1897 посланником в Белграде, в 1897 99 в Мюнхене, в 1899 1903 в Токио и в 1903 06 в Копенгагене. В 1906 он занял пост министра иностранных дел. И. являлся… … Дипломатический словарь

ИЗВОЛЬСКИЙ Петр Петрович - Петр Петрович (14.02.1863, Екатеринослав, ныне Днепропетровск, Украина 9.12.1928, Ле Визине, Франция), прот., обер прокурор Святейшего Синода. Происходил из рус. дворянского рода. Отец И. был курским и екатеринославским губернатором, старший брат … Православная энциклопедия

Пётр Петрович Извольский (14 февраля 1863, Екатеринослав 9 декабря 1928, Ле Везинэ, Франция) обер прокурор Святейшего Синода (1906 1909). В эмиграции протоиерей. Содержание 1 Семья 2 Образование … Википедия

А.П. Извольский. Извольский Александр Петрович (6(18) марта 1856, Москва, 16 августа 1919, Париж) русский государственный деятель, дипломат, министр иностранных дел России в 1906 1910 годах. Биография Родился в семье чиновника. В 1875 окончил… … Википедия