Анненков иван александрович краткая биография. Нижегородская энциклопедия

Никита Кирсанов. "Семья декабриста И.А. Анненкова" (часть 1).

Анненковы - старинный дворянский род, ведущий свои истоки к XV веку. К середине XVIII века у Никанора Ивановича Анненкова, деда будущего декабриста, были владения с тысячами крепостных крестьян в Нижегородской, Симбирской и Пензенской губерниях. После смерти Н.И. Анненкова земли были разделены между тремя его сыновьями: Николаем (1764-28.03.1839), Аркадием (ск. 29.07.1797) и Александром. Младший Александр стал наследником нижегородских поместий: Пузской слободы в Лукояновском уезде, села Вазьян, деревень Озерки, Большая Печёрка, Неледино в Арзамасском уезде (ныне Вадский и Шатковский районы), деревни Борцово в Нижегородском уезде (ныне Дальнеконстантиновский район).

Александр Никанорович, отец декабриста, капитан лейб-гвардии Преображенского полка, выйдя в отставку, жил в Нижнем Новгороде и служил советником Нижегородской гражданской палаты. В дальнейшем он переехал в Москву, где и умер в 1803 г.

Неизвестный художник. Портрет Александра Никаноровича Анненкова. Начало 1800-х гг.

Мать Ивана Александровича, Анна Ивановна, была дочерью иркутского генерал-губернатора И.В. Якобия. После смерти отца и мужа, она стала наследницей огромного состояния в пять тысяч крепостных крестьян, земельных угодий в пяти губерниях России и двух каменных домов в Москве.

Названный в честь деда по материнской линии, Иван Александрович Анненков родился 5 марта 1802 г. Он получил традиционное домашнее образование, а в 1817-1819 гг. посещал лекции в Московском университете (курса не окончил). По сдаче экзамена при Главном штабе, 10 августа 1819 г. поступил юнкером в службу в Кавалергардский полк.

Немногословный, несколько медлительный, близорукий, но прямодушный и знающий цену словам и обещаниям, И.А. Анненков быстро приобрёл друзей в полку, среди которых было и немало будущих декабристов: П.Н. Свистунов, А.М. Муравьёв, Ф.Ф. Вадковский... Член же Южного тайного общества А.В. Поджио, вообще жил в его доме.

1 ноября 1819 г. И.А. Анненков был произведён в эстандарт-юнкеры, 21 декабря того же года - в корнеты, и, наконец, 13 марта 1823 г. был повышен в звании до поручика.

В 1824 г. Иван Александрович был принят П.И. Пестелем в Петербургский филиал Южного общества. Пользуясь полным доварием товарищей, Анненков участвовал и в деятельности Северного общества, активно обсуждая программные документы северян, но при этом оставаясь ярым приверженцем "Русской правды" П.И. Пестеля.

В декабрьском вооружённом восстании И.А. Анненкову отводилась немаловажная роль: он должен был привести гвардейский Кавалергардский полк на Сенатскую площадь. За два дня до восстания, Анненков доложил начальнику штаба заговорщиков Е.П. Оболенскому, что кавалергарды не готовы к выступлению и вряд ли он их сможет убедить поддрежать восставшие полки. Так и получилось. Анненков был на Сенатской площади 14 декабря 1825 г., но, увы, по противоположную сторону от своих товарищей. Его взвод прикрывал орудия бригады полковника Неслуховского, который "забыл" взять на площадь боевые заряды.

После разгрома восстания на Сенатской площади, названный на допросе кем-то из декабристов, И.А. Анненков был арестован в казармах полка. Поначалу ему удалось скрывать свою принадлежность к восставшим, но из показаний В.С. Толстого и М.И. Муравьёва-Апостола, стала известна роль Анненкова в тайном обществе. Он был осуждён по II разряду к 20 годам каторги, лишению чинов и дворянства, и к пожизненному поселению в Сибири. Позже, в результате конфирмации, срок каторги был сокращён до 15 лет. 10 октября 1826 г., закованным в кандалы, Анненков отправляется в Сибирь (приметы: рост 2 аршина 7 7/8 вершков, "лицо белое, продолговатое, глаза голубые, близорук, нос длинный, широковат, волосы на голове и бровях тёмно-русые").

За полгода до восстания Иван Александрович знакомится с дочерью наполеоновского офицера - Жанеттой Поль (р. 9 июня 1800 г.), приехавшей в Москву под вымышленным именем Полина (Паулина) Гёбль в качестве модистки на работу в торговый дом Дюманси. Летом молодые люди встретились на ярмарке в Пензе. Иван Александрович прибыл туда "ремонтером" - заниматься закупкой лошадей для полка. Полина приехала вместе с магазином Дюманси. В Симбирской, Пензенской и Нижегородской губерниях у Анненковых были имения, и молодые, под видом объезда их совершили краткое путешествие. В одной из своих деревень, Иван Александрович договорился со священником и нашёл свидетелей, чтобы обвенчаться с Полиной, но она, боясь гнева Анны Ивановны, отказалась от обряда. Позже, в своих воспоминаниях, Полина напишет: "Иван Александрович не переставал меня преследовать и настоятельно требовал обещания выйти за него замуж, но я желала, чтобы он предварительно выхлопотал на женитьбу согласие своей матери, что было весьма нелегко сделать, так как мать его была известна как женщина в высшей степени надменная, гордая и совершенно бессердечная. Вся Москва знала Анну Ивановну Анненкову, окружённую постоянно необыкновенною, сказочною пышностью... Французы мне рассказывали про неё. И те, которые принимали во мне участие, были уверены, что эта недоступная, спесивая женщина восстанет против брака своего сына с бедною девушкою". Вспыхнувшая страсть, переходит в глубокое чувство. В Москву они вернулись в ноябре 1825 г.

14-е декабря перевернуло все их планы и мечты. Иван Александрович арестован и заключён в Петропавловскую крепость, а Полина осталась одна, без средств, ждущей ребёнка. 11 апреля 1826 г. родилась девочка, которую назвали Сашенькой.

Жизнь вынудила её обратиться к матери Анненкова. Анна Ивановна холодно встретила молодую француженку. Не её просьбу организовать побег сыну, она наотрез отказала: "Он должен покориться судьбе", - заявила "Якобиха" (так называли её между собой москвичи) безапелляционно. Узнав, что Полина хочет ехать за сыном в Сибирь, она принялась её отговаривать, но та была непреклонна. Денег, однако, Полине дала.

Эдмон Пьер Мартен. Портрет Анны Ивановны Анненковой. 1820-е гг.

Гёбль борется за своё счастье. Она едет в Вязьму, где проходили маневры войск под личным наблюдением Николая I и с большим трудом получает разрешение отправиться вслед за женихом. В Москве у Анны Ивановны, Полина оставляет маленькую Сашеньку. Безумно тягостно было расставание с дочерью, но везти её в Сибирь, было ещё большим безумием. К тому же жёнам декабристов, следующих за своими мужьями в Сибирь, категорически запрещалось брать с собой детей. Расставаясь, Полина даже не могла представить, что встретятся они только через 24 года, в 1850-м. Александра Ивановна Теплова, приедет с детьми в Тобольск и Иван Александрович Анненков впервые там увидит свою старшую дочь.

Почти без средств, не зная русского языка, которого она до конца дней своих так и не выучила, Полина Гёбль добирается до Читы. Там в деревянной Михайло-Архангельской церкви, сохранившейся до наших дней, она венчается с Иваном Александровичем. Только на время венчания с жениха сняли кандалы.

Все годы каторги, Прасковья Егоровна, так она стала официально именоваться после венчания, жила рядом с тюремным острогом, а с 1836 года жила с Иваном Александровичем на поселении, вначале в селе Бельском Иркутской губернии, а затем в Туринске и Тобольске, стойко перенося все тяготы и невзгоды.

В 1830 г. декабристов перевели из Читы в Петровский завод. Жёны выехали раньше, чтобы обжить новое место. Прасковья Егоровна проделала этот путь вместе с детьми - полуторогодовалой Аннушкой (16.03.1829-16.06.1833) и трёхмесячной малышкой Оленькой (р. 19.05.1830), которая сильно хворала. "Мудрено тебе вообразить, - писал И.И. Пущин Н.А. Бестужеву в сентябре 1854 г. из Ялуторовска, - что Оленька, которую грудным ребёнком везли из Читы в Петровское, теперь женщина 24 лет - очень милая и добрая".

Тёплое и заботливое отношение друзей родителей, сопровождало Оленьку Анненкову на всём трудном пути её детства. Она помнила и тюрьму, и суровую жизнь в Бельском - первые два года после выхода из каторги на поселение. Больше возможностей открылось перед девочкой после переезда родителей в Западную Сибирь, в Туринск. "Дочь их (Анненковых. - Н.К.), прелестное девятилетнее дитя почти ежедневно приходит к нам брать у меня урок музыки, а у матушки - французского языка. Она такая кроткая и приветливая, такая рассудительная, что видеть её и заниматься с нею - одно удовольствие", - писала Камилла Петровна Ивашева родственникам.

С 1839 г. И.А. Анненкову было разрешено служить канцеляристом четвёртого разряда в земском суде, а в 1841 г. семья переехала в Тобольск. Сыновья Анненковых Иван (8.11.1835-1886) и Николай (15.12.1838-29.08.1870) учились здесь в гимназии, дочери Ольга и Наталья (28.06.1842-1894) получали домашнее образование. Ольга сдружилась с Машей Францевой, дочерью близкого знакомого декабристов чиновника Д.И. Францева, и вместе с нею помогала старшим в делах женских ланкастерских училищ. Сдержанная и отзывчивая девушка пользовалась доверием и старших женщин, особенно сблизилась она с Натальей Дмитриевной Фонвизиной, женой декабриста М.А. Фонвизина.

Ольге Ивановне не исполнилось ещё двадцати лет, когда в январе 1850 г. в Тобольск привезли под конвоем петрашевцев. Вместе со своей матерью и Н.Д. Фонвизиной она оказалась в числе тех, кто поддержал Ф.М. Достоевского в первые дни сибирской неволи. Об этой поддержке Фёдор Михайлович сообщал брату в первом после каторги письме: "Скажу только, что участие, живейшая симпатия почти целым счастьем наградили нас. Ссыльные старого времени (т.е. не они, а жёны их) заботились об нас как о родне. Что за чудные души, испытанные 25-летним горем и самоотвержением. Мы видели их мельком, ибо нас держали строго. Но они присылалми нам пищу, одежду, утешали и ободряли нас. Я, поехавший налегке, не взывши даже своего платья, раскаялся в этом... мне даже прислали платья". И позднее - ещё об этом: "При вступлении в острог у меня было несколько денег, в руках с собой было немного, из опасения, чтоб не отобрали, но на всякий случай было спрятано, то есть заклеено, в переплёте Евангелия, которое можно было нести в острог, несколько рублей. Эту книгу, с заклеенными в ней деньгами, подарили мне ещё в Тобольске те, которые тоже страдали в ссылке и считали время её уже десятилетиями и которые во всяком несчастном уже давно привыкли видеть брата".

Известно, что Достоевский хранил это Евангелие всю жизнь, читал в день смерти и передал сыну. Рассказывая о последних часах мужа, Анна Григорьевна Достоевская называла в своих воспоминаниях Ольгу Ивановну Анненкову и её мать в числе тех, с кем виделся Фёдор Михайлович в Тобольске.

"Я всегда буду помнить, что с самого прибытия моего в Сибирь, вы и всё превосходное семейство ваше брали и во мне, и в товарищах моих по несчастью полное и искреннее участие. Я не могу вспомнить об этом без особенного, утешительного чувства и, кажется, никогда не забуду", - так писал Фёдор Михайлович старшей Анненковой в октябре 1855 г. из Семипалатинска.

Жизнь самих Анненковых в тобольской ссылке была далеко не безмятежна, хотя внешне достаточно благополучна по сравнению с их первым сибирским десятилетием. Старший сын Владимир (18 или 28.10.1831-27.10.1898) в 1850 г. поступил на гражданскую службу. Потихоньку наблюдался карьерный рост и у самого Ивана Александровича. Но вскоре после прибытия петрашевцев, они пережили волнения и неприятности. Связано это было с поездкой Ольги в Ялуторовск, когда власти заставили их остро ощутить бесправное положение даже второго поколения в семьях декабристов. К этому времени И.А. Анненков занимал должность коллежского регистратора и исполнял должность заместителя тобольского приказа о ссыльных. 23 сентября 1850 г. ему был вручен пакет от тобольского гражданского губернатора К.Ф. Энгельке под грифом "секретно":

"Милостивый Государь, Иван Александрович! Приложенное при сем письмо к Вашей дочери, Ольге Ивановне, покорнейше прошу вручить ей и принять уверение в моём совершенном почтении.

Карл Энгельке".

"Милостивая Государыня Ольга Ивановна! По предписанию Его Сиятельства, г. генерал-губернатора Западной Сибири, покорнейши прошу отозваться мне: на каком основании Вы изволили отлучаться из Тобольска в Ялуторовск, не спросив на это разрешения начальства и, как только такое разрешение даётся только по особенно уважительным причинам, то с какою целью эта поездка предпринята была Вами и с кем именно?

Ответ Ваш не угодно ли будет доставить ко мне с надписью секретно, в собственные руки.

Примите милостивая государыня уверение в моём к Вам почтении.

Карл Энгельке".

Вежливость Энгельке не скрывала полицейского характера вопроса. Ольга Анненкова не ответила губернатору. Вместо неё ответил отец. Он сухо объяснил, что ознакомился с письмом к дочери и не передал его. "Дочь моя не могла бы сама собою без моего пособия отвечать на вопросы Вашего Превосходительства потому, что не поняла бы официального слога Вашего письма и причин, по которым местное Начальство признаёт нужным лишать её свободы, предоставленной всем и на основании общих законоположений. Чтоб сделать их понятными для неё, понадобилось бы объяснять ей моё положение и коснуться нескольких политических событий, имевших влияние на мою жизнь, которые, к несчастью, отражаются теперь и на ней, невинной жертве, что я желал всегда избегнуть... Она отлучилась из Тобольска для прогулки с дозволения своей матери, ездила в Ялуторовск без всякой политической цели, могу Вас уверить в том, единственно для развлечения, в обществе г-ж Муравьёвой (жены декабриста А.М. Муравьёва. - Н.К.) и Фон-Визиной, которые пригласили её с собою".

Тобольская и Ялуторовская колонии декабристов, связанные теснейшими дружескими узами, постоянно сообщались между собою, используя неофициальные каналы для передачи писем, книг, посылок. Для властей поездка трёх женщин была не только нарушением режима ссыльных, но и нежелательным контактом с ялуторовскими декабристами. Разумеется, Ольга участвовала в этом, как и в посещении петрашевцев в тюрьме, с полным осознанием всех обстоятельств.

Вскоре выяснилось, что генерал-губернатор Западной Сибири князь П.Д. Горчаков донёс в Петербург о поездке в Ялуторовск. В начале 1850 г. Наталья Дмитриевна Фонвизина обратилась к Горчакову с просьбой о смягчении положения петрашевцев Достоевского и С.Ф. Дурова; она надеялась тогда ещё на добрые отношения, сложившиеся ранее у Фонвизиных с семьёй генерал-губернатора (жена его приходилась Фонвизиной родственницей). Но тут разыгралась история с делом о наследстве, решённым советником Тобольского губернского правления Д.И. Францевым не в пользу князя. В этом процессе Горчаков выступал против собственных дочерей, которые, потеряв недавно мать, сохраняли тёплые отношения с Натальей Дмитриевной. Раздажённый генерал-губернатор занял сугубо официальную позицию в отношении тобольских декабристов.

"Вследствии отношения к г-ну шефу Корпуса жандармов г. генерал-губернатору Западной Сибири, - писал в ноябре 1850 г. Энгельке, обращаясь снова к И.А. Анненкову, - которым он доводил до сведения графа Орлова (шефа жандармов. - Н.К.) о поездке г-ж Фон-Визиной, Муравьёвой и Вашей дочери Ольги в Ялуторовск, г. управляющий III-им отделением собственной его величества канцелярии, от 12 минувшего октября за № 2087, сообщил его сиятельству князю Петру Дмитриевичу (Горчакову. - Н.К.), что обстоятельство это за отсутствием графа Алексея Фёдоровича (Орлова. - Н.К.) предоставлено было на усмотрение г. военного министра, и его светлость, признав Фон-Визину, Муравьёву и Вашу дочь виноватыми в самовольной отлучке с места жительства, изволили приказать сделать им за их неуместный поступок строгое внушение.

Будучи сам поставлен в известность предписанием г. генерал-губернатора от 5 сего ноября за № 136, я покорнейши прошу Вас объявить о таком отзыве г. военного министра дочери Вашей и об исполнении мне письменно донести".

Эдмон Пьер Мартен. Портрет Ивана Варфоломеевича Якобия. 1820-е гг.

Наверху сочли усердие Горчакова излишними и ограничились внушением. Но генерал-губернатор и тобольский полицмейстер не унялись и продолжали ещё некоторое время изводить тобольскую колонию ограничениями и придирками. "Теперь ты знаешь уже, что ялуторовская поездка произвела кутерьму, которая имела важные для всех нас последствия, так что вызвала меня на крайние меры, - писала Н.Д. Фонвизина ялуторовскому протоиерею С.Я. Знаменскому. - Но князь не унялся, несмотря на уведомление моё, что просила и жду правил из Петербурга, он собрал откуда-то и присочинил свои правила, где называет нас жёнами государственных преступников и ещё ссыльнокаторжных, тогда как недавно, по предписанию из Петербурга, с наших брали подписки, чтобы им не называться так, а состоящими под надзором полиции для неслужащих, а для служащих по чину или месту, занимаемому в службе, вследствие чего и сам князь в предписании губернатору о запрещении мне ехать на воды величает меня супругою состоящего под надзором полиции. Эту бумагу его с прочими документами я отправила к графу Орлову. Теперь вздумал браниться, я думаю, для того и правила выдал, чтобы при чтении их полицмейстер бранил нас в глаза. Я не допустила его себе читать, именно потому, что ожидала какого-нибудь ответа на моё послание в С.-Петербург. Но что всего милее, хотели с нас брать подписки, что будем исполнять по правилам; а полицмейстер - ужасная дрянь, так настроен, что следит всюду, а за город и выпускать нас не велено". Такова была обстановка в Тобольске в ноябре 1850 года...

Конфликт с генерал-губернатором исключил возможность существенно повлиять через высшую местную власть на положение петрашевцев, находящихся в Омске. Оставался путь конкретной повседневной помощи и опеки, на который и стали семьи декабристов и их друзья. Для Ольги Анненковой вскоре появилась возможность подключиться к этому непосредственно в Омске.

В марте 1851 г. Ольга Ивановна и Фонвизина читали "Бедных людей" Достоевского. Книгу прислал Наталье Дмитриевне С.Я. Знаменский. Так продолжалось знакомство, начавшееся в тобольской пересыльной тюрьме. В это время все уже знали о предстоящем, в связи с замужеством, переезде всеобщей любимицы - Оленьки. "После пасхи ожидаю опять новобрачных: Оленька Анненкова выходит замуж за омского инженерного офицера Иванова, после свадьбы обещают заехать в дом Бронникова, а хозяину дома это и любо", - писал И.И. Пущин Г.С. Батенькову 5 марта 1851 г.

Константин Иванович Иванов (1822-2.04.1887), муж О.И. Анненковой, был однокашником Ф.М. Достоевского по инженерному корпусу; он закончил в 1844 г. (на год позже писателя) нижний офицерский класс с чином прапорщика и был направлен в полевые инженеры. Учась на смежных курсах, они, разумеется, были знакомы. Да и пишет Достоевский о нём брату Михаилу в первом после каторги письме как о знакомом.

Фраза в "Записках из Мёртвого дома" о служивших "в том городе" знакомых и "давнишних школьных товарищах" автора, с которыми он возобновил "сношения", имеет прямое отношение к Иванову.

Когда Достоевского привезли в Омск, Иванов, военный инженер в чине подпоручика, служил там адъютантом генерал-майора Бориславского - начальника инженеров Сибирского отдельного корпуса.

В журналах (протоколах) Совета Главного Управления Западной Сибири, содержится ряд документов, позволяющих представить характер службы Константина Ивановича. Его нередко командировали в другие города Западной Сибири в связи со строительством или ремонтом казённых зданий военного ведомства, для инспектирования, разработки строительных смет и пр. Предоставляемые им рапорты содержали конкретные технические предложения по строительству и ремонту, в которых сочеталась хорошая профессиональная подготовка с чётким и безупречно честным (злоупотреблений в этой области в Сибири, впрочем, как и сейчас, было немало) подходом к делу.

Частые и длительные поездки, особенно в Тобольск, сделали возможным знакомство Константина Ивановича с декабристами. Молодой инженер органично вошёл в их круг. Об этом свидетельствуют, в частности, его контакты с И.И. Пущиным. Он бывал у Пущина в Ялуторовске и без Ольги Ивановны, а уехав из Сибири, переписывался с Иваном Ивановичем: "Опять пришла почта, принесла одно только письмо от Константина Ивановича из Кронштадта... Кронштадт Иванов укрепляет неутомимо - говорит, что три месяца работает как никогда. Иногда едва успевает пообедать". Сохранились письма К.И. Иванова к декабристу П.Н. Свистунову 1857 года, наполненные заботами декабристской "артели", связями вернувшихся из Сибири семей ссыльных.

В ведении начальника инженерной команды Бориславского состояли и арестантские работы. В качестве его адъютанта Константин Иванович мог в некоторой степени влиять на выбор работ, в которые назначили Достоевского и Дурова, а в исключительных случаях даже организовать их встречи вне острога под предлогом фиктивных поручений. Именно так была устроена встреча Фёдора Михайловича с Евгением Ивановичем Якушкиным - сыном декабриста И.Д. Якушкина, приехавшим в Сибирь по делам Межевого корпуса, где он служил. В Омске младший Якушкин остановился у К.И. Иванова. Достоевского на другой же день привёл конвойный чистить снег во дворе казённого дома, где жили Ивановы. "Снега, конечно, он не чистил, а всё утро провёл со мной, - писал много лет спустя об этой встрече Е.И. Якушкин. - Помню, что на меня страшно грустное впечатление произвёл вид вошедшего в комнату Достоевского в арестантском платье, в оковах, с исхудалым лицом, носившем следы сильной болезни. Есть известные положения, в которых люди сходятся тот час же. Через несколько минут мы говорили, как старые знакомые. Говорили о том, что делается в России, о текущей русской литературе. Он расспрашивал о некоторых вновь появившихся писателях, говорил о своём тяжёлом положении в арестантских ротах. Тут же написал он письмо брату, которое я и доставил по возвращении моём в Петербург".

Рассказывая в "Записках из Мёртвого дома" о том, как он вместе с поляком Богуславским ходили в течение трёх месяцев из острога в инженерную канцелярию в качестве писарей, Фёдор Михайлович заметил: "Из инженеров были люди (из них особенно один), очень нам симпатизировавшие". 22 февраля 1854 г. Достоевский написал своему брату слова, которые могут служить ключом к оценке омских контактов писателя. Это связано с именем Константина Ивановича: "Если б не нашёл здесь людей, я бы погиб совершенно. К.И. Иванов был мне как брат родной. Он сделал для меня всё, что мог. Я должен ему деньги. Если он будет в Петербурге, благодари его. Я должен ему рублей 25 серебром. Но чем заплатить за то радушие, всегдашнюю готовность исполнить всякую просьбу, внимание и заботливость как о родном брате. И не один он! Брат, на свете очень много благородных людей". Последняя пылкая фраза в устах человека глубокого и замкнутого, отнюдь не склонного к восторженным излияниям, написанная через неделю после выхода из каторжной тюрьмы - поистине знаменательна.

Одна из самых романтичных историй любви XIX века, героями которой стали француженка-аристократка Полина Гебль и русский кавалергард Иван Анненков, началась в 1821 году, когда двадцатитрехлетняя девушка, работавшая модисткой в одном из парижских домов мод, по предложению торгового дома «Дюманси» приехала в Россию и устроилась на работу продавщицей модного салона. Неизведанная страна, о которой с раннего детства Полина слышала самые невероятные истории, манила и пугала ее, однако как вспоминала намного позже французская подданная, сердце ее было полно предчувствием встречи на чужой земле с русским мужем. Через два года пребывания в России мадемуазель Гебль встретилась с поручиком гвардии Кавалергардского полка Иваном Александровичем Анненковым. Их знакомство произошло в доме «Дюманси», где любила совершать покупки богатая аристократка Анна Ивановна Анненкова, часто захаживая туда в сопровождении своего сына. Анненковы были одной из самых знатных и богатых московских семей, а стать супругой красивого, обходительного, да к тому же обеспеченного Ивана Александровича стремились лучшие красавицы города. Однако сердце кавалергарда молчало, и связывать свою жизнь семейными узами красавец-офицер пока не желал. До того дня, пока не увидел продавщицу модного салона, изящную, хорошо воспитанную, обладавшую особой красотой девушку. С тех пор Анненков стал бывать в этом салоне чаще. Мадемуазель Гебль поражала его не только своей оригинальной, утонченной внешностью, но и живым умом, обаянием и душевной добротой.

Их страстный роман развивался не сразу. Спустя несколько месяцев торговый дом «Дюманси» приехал на ярмарку в Пензу Неожиданно для себя молоденькая продавщица встретила там же и Анненкова, с которым была знакома всего несколько месяцев. Статный красавец подошел к девушке, предложил ей прогуляться по ярмарке и посоветовать в выборе лошади, за которой и приехал кавалергард в Пензу. Через несколько дней он признался Полине в любви и предложил ей стать его женой, обвенчавшись тайно. Молодой человек не стал скрывать, что строгая мать, если узнает, не позволит сыну вступить в столь неравный брак и сделает все, чтобы разлучить влюбленных. К удивлению Ивана, Полина его предложение отвергла, однако он не потерял надежду, продолжая и после возвращения в Москву добиваться от возлюбленной согласия на тайный брак.

Шло время, но сколько бы юный кавалергард ни клялся любимой француженке в самых искренних и пылких чувствах, он так и не получил от нее долгожданного ответа. Ивану ничего не оставалось, как отступить, однако разрывать отношения с Полиной он не желал.

Более того, привязываясь к французской возлюбленной все сильнее, Анненков даже раскрыл ей тайну о том, что состоит в неком закрытом политическом обществе, которое готовит несколько восстаний, в том числе и на Сенатской площади.

Во время декабрьских событий 1825 года, когда Иван Александрович был арестован и отправлен в Петербург, Полина уже ждала ребенка. Она не смогла последовать за возлюбленным в чужой город, где в Петропавловской крепости был заточен любимый сердцу кавалергард, однако послала туда доверенного человека, который постоянно докладывал ей о состоянии возлюбленного.

В апреле 1826 года Полина Гебль родила дочь, которую назвала Александрой, а через несколько дней отправилась в Петербург, чтобы добиться долгожданного свидания с Анненковым. Не зная русского языка, имея смутные представления о правах заключенных, француженка не только подкупила охранников, но и договорилась с ними о том, чтобы ее пропускали к Ивану Александровичу несколько раз в неделю. Так, мадмуазель Гебль удавалось встречаться с Анненковым, тайно принося в сырую тюремную камеру теплую еду и немного вина.

Прожив некоторое время в Петербурге и страдая от тяжелого положения декабристов в тюрьме, Полина вернулась в Москву и решительно направилась к Анне Ивановне Анненковой за помощью. Она надеялась получить от той немного денег, чтобы иметь возможность устроить побег любимому и навсегда увезти его из страны, где ему грозила либо смерть, либо страшная каторга. Однако мать Ивана, будучи женщиной хладнокровной и жесткой, отказала подруге сына, заявив, что ее сын не станет беглецом и трусом. Полина Гебль, отчаявшись и не найдя нужной суммы, вернулась в Петербург. С трудом ей удалось добиться свидания с Иваном, от которого узнала, что скоро заключенных отравят в Сибирь, где им предстоит прожить до конца своих дней. Анненков не верил плачущей Полине, обещавшей, что она во что бы то ни стало, отправится за ним на каторгу.10 декабря Ивана Александровича отправили в Читу. А для Полины Гебль начались страшные месяцы ожидания ответа от царя Николая I и разрешения незаконной супруге заключенного офицера отправиться вместе с ним в ссылку. Месяцы шли, а ответ так и не приходил. И тогда Полина решилась на последний шаг, добившись личной встречи с царем и отдав тому свое прошение. «Я всецело жертвую собой человеку, без которого не могу долее жить, - писала она в письме, адресованном императору, - это самое пламенное мое желание. Я была бы его законной супругой в глазах церкви и перед законом, если бы я захотела преступить правила совестливости». Николай I, прочитав письмо, был настолько тронут ее искренностью, что не стал препятствовать и разрешил Гебль отправиться в Сибирь, выделив даже небольшое пособие на дорогу. В конце 1827 года, оставив дочь у Анны Ивановны Анненковой, Полина Гебль выехала из Москвы, чтобы лишь к марту 1828 года прибыть в Читу.

Первая встреча с Иваном Полину поразила настолько, что она запомнила ее на всю жизнь: «Он шел в старом тулупе с разорванной подкладкой, с узелком белья, который он нес под мышкой... Я сошла поспешно вниз, но один из солдат не дал нам поздороваться, он схватил Ивана Александровича за грудь и отбросил назад. У меня потемнело в глазах от негодования, я лишилась чувств...». Только спустя несколько дней француженке удалось поговорить с возлюбленным. В своих воспоминаниях она так рассказывала о второй встрече: «Он был закован и с трудом носил свои кандалы, поддерживая их. Невозможно описать нашего первого свидания, той безумной радости, которой мы предались после долгой разлуки, позабыв все горе и то ужасное положение, в котором находились в эти минуты. Я бросилась на колени и целовала его оковы...»

Через месяц, 4 апреля 1828 года, Полина Гебль стала женой бывшего офицера-кавалергарда Ивана Анненкова, а при венчании в Михаило-Архангельской острожной церкви приняла православное имя Прасковьи Егоровны Анненковой. Однако встречаться супругам разрешалось не более двух раз в неделю, а все остальное время женщины, приехавшие в Сибирь следом за своими мужьями, были вынуждены проводить в домашних заботах и подготовке к очередной встрече с супругом. Полина завела огород, показывала женщинам, никогда не знавшим домашних забот, как вести хозяйство и готовить, смотрела за детьми и учила русский язык. В 1829 году француженка родила девочку, которую нарекли Анной, а спустя год - дочь Ольгу.

Всего Полина рожала восемнадцать раз, однако в живых осталось лишь шестеро детей Анненковых.

Через два года заключенных перевели на завод, охрану немного ослабили и женщины могли навещать мужей по несколько раз в день. К 1835 году каторжные работы были закончены, а декабристов отправили на поселение. Семью Анненковых распределили под Иркутск, а через пару лет они направились в Туринск, где Ивану Александровичу разрешили поступить на гражданскую службу. Характер супруга с каждым годом становился все тяжелее, Анненков требовал постоянного внимания и заботы и часто был невыносимым, однако Полина, обладавшая удивительно мягким и добродушным характером, сглаживала все конфликты, а в ссорах старалась во всем уступать мужу.

В 1841 году чета Анненковых была переведена в Тобольск, а спустя пятнадцать лет, после амнистии 1856 года, - в Нижний Новгород, где супруги прожили около двадцати лет. Иван Александрович несколько раз избирался мировым судьей, занимал должность председателя нижегородского дворянства, а Полина являлась попечительницей нижегородского женского Мариинского училища. В то же время она занялась написанием книги «Рассказы-воспоминания», где раскрыла всю правду о пребывании женщин в ссылке. Оставив любимых детей и привычную жизнь богатых аристократок, последовали в далекую Сибирь, чтобы быть рядом со своими мужьями. До конца своих дней Полина Анненкова не снимала браслет и нагрудный крест, вылитый из кандалов мужа, словно напоминание о тяжелых, трагических днях и преодолевающее все трудности великом чувстве любви.

Она умерла 14 сентября 1876 года. После смерти супруги Иван Александрович впал в болезненное состояние, а через год и четыре месяца его не стало. Его сердце остановилось 27 января 1878 года в Нижнем Новгороде, ставшем последним пристанищем влюбленной пары.

План
Введение
1 Биография
1.1 Восстание декабристов
1.2 Свадьба. Дальнейшая судьба
1.3 Каторга и ссылка

2 Членство, награды
3 Дети
Список литературы

Введение

Ива́н Алекса́ндрович А́нненков (5 марта 1802 года, Москва - 27 января 1878 года, Нижний Новгород) - декабрист, сын Александра Ивановича Анненкова и Анны Ивановны Якоби.

1. Биография

Получил домашнее образование. В 1817-1819 гг. посещал лекции Московского университета (курса не окончил). По сдаче экзамена при Генеральном штабе 10 августа 1819 года в чине юнкера принят в Кавалергардский полк. С 1 ноября 1819 года эстандарт-юнкер, корнет с 21 декабря 1819 года, поручик с 13 марта 1823 года. Среди его друзей было немало будущих декабристов: П. Н. Свистунов, Ф. Ф. Вадковский, А. М. Муравьёв. В 1824 году Анненков был принят П. И. Пестелем в Петербургский филиал Южного общества, был ярым приверженцем «Русской правды» Пестеля.

1.1. Восстание декабристов

14 декабря 1825 года Анненков был на Сенатской площади, но по противоположную сторону от своих товарищей. После разгрома восстания был арестован и осуждён к 20 годам каторги, лишению чинов и дворянства, к пожизненному поселению в Сибири.

По следствию, когда открылось, что Анненков и Муравьев виновнее, чем думали прежде, то их перевели в Петропавловскую крепость. Виновны они были только разговорами. (Е.Якушкин, «Замечания на „Записки“ А.М. Муравьёва»)

Позже, в результате ходатайства влиятельных родственников, срок каторжных работ был сокращен до 15 лет. 10 декабря 1826 года он отправляется в Сибирь.

1.2. Свадьба. Дальнейшая судьба

За полгода до восстания Иван Александрович знакомится с Полиной Гёбль - дочерью наполеоновского офицера, приехавшей в Москву в качестве модистки на работу в торговой фирме Дюманси. Летом молодые люди встретились на ярмарке в Пензе. Иван Александрович прибыл туда «ремонтером» - заниматься закупкой лошадей для полка. Полина приехала вместе с магазином Дюманси. В Симбирской, Пензской и Нижегородской губерниях у Анненковых были имения, и молодые под видом объезда их, совершили краткое путешествие. В одной из своих деревень он договорился со священником и нашёл свидетелей, чтобы обвенчаться с Полиной, но она, боясь гнева матери, отказалась от обряда. В Москву они вернулись в ноябре 1825 года.

14-е декабря перевернуло все их планы и мечты. Почти без средств, не зная русского языка, Полина Гёбль добирается до Читы. Там, в деревянной Михайло-Архангельской церкви, она венчается с Иваном Александровичем. Только на время венчания с жениха были сняты кандалы.

Романтическая история любви Полины Гёбль и Ивана Анненкова вдохновила Александра Дюма на роман «Учитель фехтования». А режиссёр Владимир Мотыль сделал историю их отношений одной из важнейших сюжетных линий в кинофильме «Звезда пленительного счастья».

Отправлен в Сибирь в кандалах. В январе 1827 года доставлен в Читинский острог. В Петровском заводе с сентября 1830 года. На поселении с декабря 1835 года в с.Бельское Иркутской губернии. Позднее - в Туринске Тобольской губернии. В сентябре 1839 года по ходатайству матери Анненкову было разрешено поступить на гражданскую службу. С ноября 1839 года - канцелярский служитель туринского земского суда. С июня 1841 года в штате канцелярии тобольского общего губернского правления. Ревизор поселений тобольской экспедиции о ссыльных с сентября 1843 года. После служил в тобольском приказе о ссыльных и приказе общественного призрения.

Лишь после тридцати лет жизни в Сибири - в 1856 году - Анненковы получили разрешение выехать с мест ссылки. Жить в Санкт-Петербурге и Москве им было запрещено. Анненковы поселились в Нижнем Новгороде в июне 1857 года. Иван Александрович был назначен сверх штата для особых поручений при нижегородском губернаторе.

2. Членство, награды

С 1858 года Анненков становится членом созданного в губернии комитета по улучшению быта крепостных крестьян. Активный участник проведения крестьянской реформы. В апреле 1861 года был награждён серебряной медалью «За труды по освобождению крестьян».

12 января 1863 года Анненков избирается предводителем дворянства Нижегородского уезда. В июле 1865 года Иван Александрович Анненков избирается представителем Нижегородской уездной земской управы - органа местного самоуправления. В 1868 году избирается почётным мировым судьёй. В Нижнем Новгороде Анненковы прожили 20 лет.

Полина Анненкова оставила книгу воспоминаний о своей жизни, которую продиктовала дочери Ольге. Ольга Ивановна перевела их с французского и издала в 1888 году в «Русской старине».

Анненковы были похоронены на Крестовоздвиженском кладбище Нижнего Новгорода.

Полина Егоровна Аненнкова рожала восемнадцать раз, из них благополучно только семь.

1. Александра Ивановна (1826-1880), в замужестве Теплова.

2. Анна Ивановна (1829-1833)

3. Ольга Ивановна (1830-1891) с 1852 года жена К.И.Иванова

4. Владимир Иванович (1831-1897)

5. Иван Иванович (1835-1876/1886)

6. Николай Иванович (1838-1873)

7. Наталья Ивановна (1842-1894)

Список литературы:

1. Мемуары декабристов. Северное общество, М.: Издательство МГУ, 1981, с.145

2. «Наше положение внушало уважение самому фельдъегерю. Мы сделали около 600 вёрст в почтовой повозке. Затем, когда установилась зимняя дорога, пересели в сани. Поблизости от Омска мороз стал жестоким - 40 градусов (ниже нуля по Реомюру). Наш товарищ Анненков сильнее нас страдал от холода - он был без шубы» (А.М. Муравьёв)

3. Анненков, Иван Александрович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: В 86 томах (82 т. и 4 доп.). - СПб.: 1890-1907.

Иван Анненков фотография

Из дворян, родился в Москве. Отец - статский советник Александр Никанорович Анненков (ум. 1803 г.), отставной капитан лейб-гвардии Преображенского полка, советник нижегородской гражданской палаты; мать - Анна Ивановна Якобий (ум. 1842 г.), дочь иркутского генерал-губернатора Ивана Варфоломеевича Якобия. Воспитывался дома, преподаватели - швейцарец Дюбуа и француз Берже, в 1817-1819 гг. слушал лекции в Московском университете (курса не кончил). В службу вступил по сдаче экзамена при Главном штабе в Кавалергардский полк юнкером - 10.8.1819 г., эстандарт-юнкер - 1.11.1819 г., корнет - 21.12.1819 г., поручик - 13.3.1823 г.; за ним в Вологодской губернии 418 душ, после смерти матери осталось 2300 душ в разных губерниях.

Член петербургской ячейки Южного общества (1824 г.), участвовал в деятельности Северного общества.

Арестован 19.12.1825 г. в казармах полка, содержался на городской гауптвахте, 25.12.1825 г. показан отправленным в Выборгскую крепость, выборгской жандармской команды капитаном Соколовским доставлен на гл. гауптвахту в Петербург - 1.2.1826, в тот же день переведен в Петропавловскую крепость («присылаемого Анненкова посадить по усмотрению и содержать хорошо») в №19 Невской куртины.

Осужден по II разряду и по конфирмации 10.7.1826 г. приговорен в каторжные работы на 20 лет, срок сокращен до 15 лет - 22.8.1826 г. Отправлен в Сибирь закованным в кандалы - 10.12.1826 г. (приметы: рост 2 аршина 7 7/8 вершков, «лицо белое, продолговатое, глаза голубые, близорук, нос длинный, широковат, волосы на голове и бровях темнорусые»), доставлен в Читинский острог - 28.1.1827 г., прибыл в Петровский завод в сентябре 1830 г., срок сокращен до 10 лет - 8.11.1832. Освобожден от каторжной работы указом 14.12.1835 г. и обращен на поселение в с.Бельское Иркутской губернии, выехал из Петровского завода - 20.8.1836 г., 5.10.1837 г. разрешено перевести в г. Туринск Тобольской губернии, выехал из Бельского - 28.6.1838 г., прибыл в Туринск - 28.1.1839 г., по ходатайству матери высочайше разрешено поступить на службу по гражданской части в Сибири - 26.9.1839 г., назначен канцелярским служителем 4 разряда в туринский земский суд - 25.11.1839 г., переведен в штат канцелярии тобольского общего губрнского правления - 9.6.1841 г., повышен в 3 разряд - 11.4.1842 г., назначен для исправления должности ревизора поселений тобольской экспедиции о ссыльных - 10.9.1843 г., произведен в коллежские регистраторы - 24.4.1848 г., назначен исполняющим дела заседателя тобольского приказа о ссыльных - 14.3.1849, заседателем тобольского приказа общественного призрения - 18.4.1851, за отличие по службе коллежский секретарь - 25.12.1854 г. По амнистии 26.8.1856 г. восстановлен в правах, титулярный советник - 1.1.1857 г., в том же году назначен состоять сверх штата для особых поручений при нижегородском губернаторе (декабристе А.Н. Муравьеве), сдал дела в Тобольске - 20.6.1857 г., в 1861 г. избран нижегородским уездным предводителем дворянства, был им несколько трехлетий, активный участник подготовки и проведения крестьянской реформы 1861 г., отменено запрещение жительства в столицах - 22.6.1863 г., в 1865-1868 гг. председатель нижегородской земской управы. Умер в Нижнем Новгороде, где похоронен в Крестовоздвиженском монастыре (в 1953 г. прах перенесен на Бугровское кладбище).

Жена (с апреля 1828 г.) - Прасковья (Полина) Егоровна Гёбль (Pauline Gueble). Брат: Григорий, в 1824 убит на дуэли; сестра: Мария (в 1840 г. девица).

Из всех историй замечательных женщин, порвавших с блеском и комфортом столичной жизни, чтобы последовать за своими мужьями в Сибирь; история Полины Гебль - женщины, одинокой в чужой стране, не знающей языка, не имеющей никаких средств, но рвущейся к своему любимому сквозь все тюремные затворы и преграды и добивающейся своего, может быть, самая поэтичная..

Эта удивительная, всё превозмогающая любовь стала не только темой разговоров в великосветских салонах того времени, но и сюжетом для романа Александра Дюма "Учитель фехтования", и оперы А.Д. Шапорина "Декабристы", первая редакция которой называлась "Полина Гебль".

Прасковья Егоровна Анненкова (1800-1879) ур.Полина Гебль, жена декабриста И.А.Анненкова.1825

"Для того чтобы объяснить разные недоразумения на счёт моего происхождения, и тем прекратить толки людей, не знавших правды, которую по отношению ко мне и моей жизни часто искажали, как, например, это сделал Александр Дюма". Полина Анненкова в своих "Воспоминаниях" коротко изложила свою биографию.

Родилась она 10 марта 1800 года в Лотарингии, в замке Шампаньи, недалеко от Нанси в аристократической семье, которую революция лишила как социальных, так и материальных привилегий.
Отец её Жорж Гебль - монархист по убеждениям, в 1793 году был арестован, а через полгода выпущен с документом гласящим "Не достоин служить республике".
Стоит ли говорить, что семья бедствовала.

Правда, в 1802 году по протекции друзей Жорж Гебль был принят на службу в наполеоновскую армию в чине полковника, что позволило семье несколько лет прожить в достатке. Но это продолжалось недолго, так как отец Полины вскоре погиб в Испании. В ту пору ей было девять лет.

В её "Воспоминаниях", касающихся этого периода, есть интересная запись. Однажды, вскоре после гибели отца, близ Нанси она увидела Наполеона, который собирался сесть в карету. Полина решительно подошла к императору и, назвав себя, сказала, что осталась сиротой и просила его о помощи.

Кто знает, прошение ли матери Полины, оставшейся после гибели мужа без средств, с двумя детьми на руках, или её собственное обращение к императору решило судьбу семьи, но они получили единовременное пособие (довольно крупную сумму), а затем и пенсию.

На эти деньги их семья жила до тех пор, пока к власти во Франции не вернулись Бурбоны. Выплата пенсии была прекращена, и они опять остались без средств.
Полине и её сестре пришлось зарабатывать на жизнь рукоделием.

Когда же ей исполнилось семнадцать лет, она поступила продавщицей в модный дом в Париже.
В 1823 году Полина приняла предложение торгового дома "Дюманси" и поехала работать в Россию.

Необходимо сказать, что в Россию она ехала с особым чувством, ей невольно вспомнилось 14 декабря 1814 года, когда она, прогуливаясь с подругами, впервые увидела русских офицеров. Она долго смотрела на них и с улыбкой сказала:

Выйду замуж только за русского.

Что за странная фантазия! - удивились подруги. - Где ты найдёшь русского?..

И вот она едет в Россию, едет навстречу своей судьбе: 14 декабря всплывает в её памяти, но пока эта дата связана у неё только с приятными воспоминаниями.

Кто же он - её будущий избранник?: Иван Александрович Анненков - поручик Кавалергардского полка, блестящий офицер, единственный наследник крупнейшего в России состояния.

Они не могли не встретиться.
Модный дом "Дюманси", в котором работала Полина, находился рядом с домом Анны Ивановны Анненковой, обожавшей делать покупки. Она часто бывала в этом магазине.
Почтительный сын не отказывался сопровождать свою мать. Он был необыкновенно хорош собой - высокий, статный, голубоглазый.

Портрет И. А. Анненкова. Литография с утрач. оригинала Кипренского.

К тому же, в отличие от маменьки, славящейся дикими причудами и жестокосердием, был добр и обходителен. Полина сразу обратила на него внимание.
Иван Анненков также заметил красивую, изящную, прекрасно воспитанную француженку.
Он стал бывать в магазине чаще (уже без маменьки) и вскоре признался Полине в любви.
Он предлагал ей тайно обвенчаться, так как знал, что мать никогда не даст согласия на неравный брак. Полина, прекрасно осознавая своё положение, отказала ему.
Но они продолжают встречаться. Вместе едут в Пензу: Полина представить на Пензенской ярмарке товары торгового дома "Дюманси", а Анненков для того, чтобы купить лошадей для своего полка. Эта поездка ещё больше сблизила их. Анненков делает ещё одну попытку уговорить Полину обвенчаться. Договаривается обо всём со священником сельской церкви:
Но Полина снова отказывает - у неё свои представления об уважении воли родителей, и она не хочет их нарушать.

Незадолго до восстания Анненков рассказал Полине, что предстоят события, за участие, в которых он может быть сослан в Сибирь.
Встревоженная Полина поклялась ему: "Что последует за ним всюду".

В начале декабря 1825 года Анненков возвращается в Петербург, а 14 декабря происходят известные события на Сенатской площади. Анненков был членом Северного общества.
19 декабря он был арестован, отправлен в Выборгскую, а затем в Петропавловскую крепость. На следствии он вёл себя достойно.
На вопрос Николая I: "Почему не донёс на общество?"
Ответил: "Тяжело, не честно доносить на своих товарищей".
Он был осуждён по II разряду и приговорён к 20 годам каторжных работ, позднее срок сократили до 15 лет.

Художник-декабрист Николай Бестужев.Анненков Иван Александрович

Полина всё это время находилась в Москве. Она знала о событиях в Петербурге, опасалась за судьбу Ивана, но она была беременна и вскоре должна была родить.

После рождения дочери Полина отправляется в Петербург искать Анненкова.
Она узнаёт, что он в Петропавловской крепости. Ей удаётся, заплатив унтер-офицеру 200 рублей, передать ему записку и получить ответ, в котором он пишет:
"Где ты? Что с тобой? Боже мой, нет даже иголки, чтобы положить конец страданиям".
В ответ Полина передаёт ему медальон с запиской: "Я поеду с тобой в Сибирь".
Но видя в каком, он отчаянном состоянии она решает устроить ему побег.
Полина возвращается в Москву, чтобы упросить мать Ивана Александровича помочь ей в этом. Она уже разработала план побега и почти обо всём договорилась, нужны только деньги.
Она умоляет Анну Ивановну спасти единственного сына.
Мать Анненкова отказывает ей: "Мой сын - беглец, сударыня!? Я никогда не соглашусь на это, он честно покориться своей судьбе".

Не найдя поддержки, Полина возвращается в Петербург и там узнаёт, что, не имея от неё известий, решив, что она его покинула, Анненков пытался покончить с собой и его чудом удалось спасти. Она решается на отчаянный поступок. Поздно ночью, с трудом сговорившись с лодочником, она переправляется через ледяное крошево Невы в Петропавловскую крепость. Вся мокрая, с окровавленными руками (ей пришлось спускаться в лодку по обледеневшей верёвке) она умоляет дежурного офицера позволить ей увидеться с Анненковым. Это было настоящее сумасшествие. Свидания с узниками разрешал только сам император и только родным и жёнам. Но Полина подкупает офицера, и он выводит Ивана Александровича из камеры. У них всего несколько минут. Полина снимает с пальца кольцо, сделанное из двух тоненьких колечек, разделяет их, - одно отдает Ивану, а второе обещает привезти в Сибирь.

Анненкова Прасковья Егоровна (Полина)
Бестужев Николай Александрович

В ночь с 9 на 10 декабря Анненков был отправлен в читинский острог. Полине солдат передаёт записку от него: "Соединиться или умереть".

Уже на следующий день Полина предпринимает всё для того, чтобы ей разрешили отправиться в Сибирь. Она пишет прошение на имя императора.

"Ваше Величество, позвольте матери припасть к стопам Вашего Величества и просить, как милости разрешения разделить ссылку её гражданского супруга. :Я всецело жертвую собой человеку, без которого я не могу долее жить. Это самое пламенное моё желание. Я была бы его законной супругой в глазах церкви и перед законом, если бы я захотела преступить правила совестливости. :Мы соединились неразрывными узами. Для меня было достаточно его любви. : Соблаговолите, государь, милостиво дозволить мне разделить его изгнание. Я откажусь от своего отечества и готова всецело подчиниться Вашим законам:"

В мае 1827 года, узнав, что император будет на маневрах у города Вязьмы, Полина едет туда и, прорвавшись к императору, падает перед ним на колени.

Николай I в удивлении спрашивает:

Что Вам угодно?

Государь, - обращается Полина на родном языке. - Я не говорю по-русски. Я хочу милостивого разрешения следовать в ссылку за государственным преступником Анненковым.

Кто Вы? Его жена?

Нет. Но я мать его ребёнка.

Это ведь не ваша родина, сударыня! Вы будете там глубоко несчастны.

Я знаю, государь. Но я готова на всё!

Её прошение было принято. Николай I, тронутый её преданностью осуждённому, разрешил ей ехать в Сибирь и приказал выдать пособие на дорогу, однако ребенка брать с собой он запретил.

В декабре, простившись с дочерью, которую она оставила у Анны Ивановны Анненковой, Полина отправилась вслед за своим любимым. Мать Анненкова щедро позаботилась о ней, снабдив в дорогу всем необходимым, в том числе и крупной суммой денег.

Полина неслась по бескрайним заснеженным просторам день и ночь. Когда ямщики отказывались ехать ночью, она произносило магическое "на водку", одно из немногих слов, которое она выучилась говорить по-русски, и это всегда помогало.

" Когда губернатор Иркутска Цейдлер прочел мою подорожную, то не хотел верить, чтобы я, женщина, могла проехать от Москвы до Иркутска в восемнадцать дней, и когда я явилась к нему на другой день моего приезда в 12 часов, он спросил меня - не ошиблись ли в Москве числом на подорожной, так как я приехала даже скорее, чем ездят обыкновенно фельдъегеря." (из "Воспоминаний" П.А.)

В Иркутске Цейдлер задержал её на некоторое время, уговаривая вернуться, как раньше уговаривал Трубецкую и Волконскую. Но Полина была непреклонна и в конце февраля получила разрешение следовать дальше.

"Губернатор заранее предупреждал меня, что перед отъездом вещи мои будут все осматриваться, и когда узнал, что со мною есть ружье, то советовал его запрятать подальше, но главное, со мною было довольно много денег, о которых я, понятно, молчала; тогда мне пришло в голову зашить деньги в черную тафту и спрятать в волосы, чему весьма способствовали тогдашние прически; часы и цепочку я положила за образа, так что, когда явились три чиновника, все в крестах, осматривать мои вещи, то они ничего не нашли". (Из "Воспоминаний" П.А.)

Проезжая через Сибирь, Полина была приятно удивлена тем радушием и гостеприимством, которое встречала везде.
Её поражало богатство и обилие, с которым живёт народ:
"Везде нас принимали, как будто мы проезжали через родственные страны; везде кормили людей отлично и, когда я спрашивала, - сколько должна за них заплатить, ничего не хотели брать, говоря: "Только Богу на свечку пожалуйте".

В Читу она спешила приехать к 5 марта - дню рождения Ивана Александровича. На последней станции она даже принарядилась, но Муравьёва разочаровала её, сказав, что заключённых увидеть не так то легко.

По прибытии Полины в Читу, комендант Лепарский прислал к ней человека, который отвел её в подготовленную для неё квартиру.
На следующий день он пришёл к ней сам и сообщил, что уже получил повеление Его Величества относительно её свадьбы, затем он прочёл разные официальные бумаги, которые она должна была подписать.
Из прочитанного Лепарским Полина поняла, что " не должна ни с кем сообщаться, никого не принимать к себе и никуда не ходить, не искать свиданий с осуждённым, а иметь их только с разрешения коменданта, не чаще как через два дня на третий, ничего не передавать осуждённым в острог, особенно вино и другие спиртные напитки."
Подписав бумаги, Полина потребовала от Лепарского свидания с Анненковым ": не напрасно же я проехала за шесть тысяч вёрст:" Комендант сказал, что сделает распоряжение, чтобы его привели. Вот как она описывает их первое свидание в Сибири:

"Только на третий день моего приезда привели ко мне Ивана Александровича: Невозможно описать нашего первого свидания, той безумной радости, которой мы предались после долгой разлуки, позабыв всё горе и то ужасное положение, в котором находились:
Я бросилась на колени и целовала его оковы".

Приезд Полины был истинным подарком судьбы для Анненкова. "Без неё он бы совершенно погиб", - писал декабрист И.Д. Якушкин.

4 апреля 1828 года состоялось их венчание. "Это была любопытная и, может быть, единственная свадьба в мире, - вспоминал Н.В. Басаргин. - На время венчания с Анненкова сняли железа и сейчас же по окончании обряда опять надели и увели обратно в тюрьму".

Полина, дважды отказавшаяся венчаться с самым завидным женихом Москвы, стала женой ссыльнокаторжного и была счастлива.
Она вышла замуж за обожаемого ею человека и с гордостью носила имя Прасковья Егоровна Анненкова.

Анненкова Прасковья Егоровна (Полина).1852.Померанцов А.
Государственная Третьяковская галерея. Каталог собрания. Живопись XVIII – XX веков.

С приездом Полины жизнь Анненкова изменилась, она окружила его заботой и вниманием, её любовь давала ему силы переносить все тяготы каторжной жизни. Свидания их были редки, но он зал, что его Полина здесь, рядом и теперь уже навсегда.

Полина Егоровна живая, подвижная, привычная к труду, хлопотала по хозяйству с утра до вечера, сама готовила, не доверяя кухаркам, завела огород, что значительно улучшило питание заключённых, и всё это - не теряя врождённого изящества и веселья. Она помогала всем, чем только могла, учила жён декабристов готовить и вести хозяйство. Часто по вечерам её новые подруги приходили к ней в гости, чтобы полакомиться и просто отдохнуть душой. Полина заражала всех своим весельем и оптимизмом, рядом с ней было легко и уютно.
Вот что она пишет в своих "Воспоминаниях" о времени, проведённом ими в Чите - самом тяжёлом периоде ссылки.

"Надо сказать, что много было поэзии в нашей жизни. Если много было лишений, труда и великого горя, зато много было и отрадного. Всё было общее - печали и радости, всё разделялось, во всём друг другу сочувствовали. Всех связывала тесная дружба, а дружба помогала переносить неприятности и помогала забывать многое".

В 1830 году Анненкова перевели в Петровский завод. Здесь свидания разрешались чаще. Прасковья Егоровна купила небольшой домик, обзавелась хозяйством - купила скот.
В 1831 году она родила сына Владимира. Всего Прасковья Егоровна рожала 18 раз, шестеро детей выжили.
Далее Анненкова переводили в село Бельское Иркутской губернии, затем в Туринск. Полина с детьми повсюду следовала за мужем.
Все эти многочисленные переезды были сопряжены с большими материальными трудностями, - на новом месте нужно было как-то обустраиваться. Семья же Анненковых, в отличие от других семей декабристов, которым щедро помогали родственники, жила практически только на проценты с капитала в 60 тысяч рублей, которые были при Иване Александровиче во время его ареста и, естественно, были конфискованы.
Но милостью государя Николая Павловича были отданы Полине Гебль, к которой император проникся симпатией и, говоря о ней, употреблял следующее выражение:
"Та, что не усомнилась в моём сердце".

С 1839 года, по ходатайству матери Анненкову было разрешено поступить на гражданскую службу. Это несколько облегчило материальное положение многодетной семьи.
Летом 1841 года Анненковым было разрешено переехать в Тобольск, где они и прожили пятнадцать лет до амнистии 1856 года.

Иван Анненков

В 1850 году через Тобольск проходили осуждённые на каторгу петрашевцы. Среди них был молодой Фёдор Достоевский. Узнав о прибытии осуждённых, жёны декабристов добились свидания с ними. Добрые женщины снабдили их пищей и одеждой, как могли, ободрили несчастных. Достоевский следовал в Омский острог.
От Прасковьи Егоровны он получил адрес её дочери Ольги Ивановны, живущей в Омске, и уверение, что там ему будет оказана необходимая помощь. После отбытия каторжных работ в Омске Достоевский около месяца жил у Ольги Ивановны. 18 октября 1855 года он пишет Прасковье Егоровне:

" Я всегда буду помнить, что с самого прибытия моего в Сибирь Вы и всё превосходное семейство Ваше брали во мне и в товарищах моих по несчастью полное и искреннее участие:"

После амнистии Анненковы перебрались в Нижний Новгород. Вскоре этот город посетил, путешествующий по России Александр Дюма. Нижегородский губернатор устроил в честь знаменитого писателя званый вечер, заранее предупредив, что его ждёт сюрприз.

" Не успел я занять место, - писал А. Дюма в своей книге "Путевые впечатления. В России", - как дверь отворилась, и лакей доложил: "Граф и графиня Анненковы".
Эти два имени заставили меня вздрогнуть, вызвав во мне какое-то смутное воспоминание. "Александр Дюма, - обратился губернатор Муравьёв к ним. Затем, обращаясь ко мне, сказал: "Граф и графиня Анненковы, герой и героиня вашего романа "Учитель фехтования".
У меня вырвался крик удивления, и я очутился в объятиях супругов".

Дюма посетил супругов Анненковых в их доме на Большой Печерской. За несколько часов общения с постаревшими прототипами своих героев он узнал много интересного о сибирской жизни декабристов: о тридцати годах тяжелейших испытаний, каторжных работ и унижения, о венчании Ивана и Полины 4 апреля 1828 года в Михаило-Архангельской острожной церкви, о смерти детей, о неугасающей любви этих уже немолодых людей, которая помогла преодолеть им все испытания, выпавшие на их долю. Великий романист был восхищён и потрясён тем, что услышал.

А жизненный сюжет между тем развивался дальше. В Нижнем Новгороде Анненковы прожили душа в душу ещё почти двадцать лет. Иван Александрович служил чиновником по особым поручениям при губернаторе, был членом комитета по улучшению быта помещичьих крестьян, участвовал в подготовке реформ, работал в земстве, избирался в мировые судьи.
Пять сроков подряд нижегородское дворянство избирало Ивана Александровича Анненкова своим предводителем.

Город Нижний Новгород. Вид на Благовещенский собор и здание Гимназии.
Худ. П. Шмельков 1867г.

Прасковья Егоровна тоже занималась общественной деятельностью, она была избрана попечительницей нижегородского женского Мариинского училища; по просьбе издателя "Русской старины" М.И.Семевского писала воспоминания, вернее, так и не освоив письменного русского, диктовала их своей старшей дочери Ольге. Её воспоминание были опубликованы впервые в 1888 году, затем неоднократно переиздавались.

Но главным в её жизни всегда оставался Анненков. С годами его характер портился, он становился раздражительным, а Прасковья Егоровна, постаревшая, располневшая, всё так же снисходительно относилась к нему, весёлостью и мягкостью смиряя его тяжёлый нрав.
До последних дней своих она ухаживала за ним, как за ребёнком, и до самой смерти не снимала с руки браслета, отлитого Николаем Бестужевым из кандалов её мужа.

Умерла Прасковья Егоровна утром 14 сентября 1876 года. Иван Александрович очень тяжело переживал смерть жены.
"После смерти бабушки дед впал в болезненное состояние и последнее время своей жизни страдал чёрной меланхолией", - вспоминает внучка Анненковых М.В. Брызгалова.
Скончался он через год и четыре месяца после её смерти, 27 января 1878 года, и был похоронен в нижегородском Крестовоздвиженском женском монастыре, рядом со своей женой, так горячо его всю жизнь любившей и бывшей ему самым верным и преданным другом.

Полина Егоровна Аненкова рожала восемнадцать раз, из них благополучно только семь.

1. Александра Ивановна (1826-1880), в замужестве Теплова.
2. Анна Ивановна (1829-1833)
3. Ольга Ивановна (1830-1891) с 1852 года жена К.И.Иванова
4. Владимир Иванович (1831-1897)
5. Иван Иванович (1835-1876/1886)
6. Николай Иванович (1838-1873)
7. Наталья Ивановна (1842-1894)